Клер Макинтош: Позволь мне солгать [Litres]

Скорбь – сложное явление. Она подступает и отступает, она столь многогранна, что от любых попыток проанализировать это состояние у меня начинает болеть голова. Я могу не плакать несколько дней, а потом задыхаться от рыданий, сотрясающих тело. В какой-то момент я могу посмеяться с дядей Билли над глупостью, когда-то сказанной папой, а уже в следующий меня будет переполнять гнев от эгоистичности его поступка.

Гнев – худшее во всем этом. Раскаленная добела ярость – и вина, неизбежно приходящая следом.

Почему они так поступили?

Я миллион раз прокручивала в голове события дней, предшествовавших папиной смерти, задавалась вопросом, что я могла сделать иначе, чтобы предотвратить это.

«Твой отец пропал».

Помню, я нахмурилась, читая эту эсэмэску и раздумывая, в чем тут шутка. Вообще-то я жила с родителями, но в те дни уехала на конференцию в Оксфорд и как раз болтала за завтраком с коллегой из Лондона. Прервав разговор, я отошла и позвонила маме:

– В каком смысле «пропал»?

Мама говорила сбивчиво, слова давались ей через силу, будто она с трудом припоминала их значение. Вчера вечером они с папой поссорились. Папа ушел в паб. Пока что ничего необычного. Я давно смирилась с вечными дрязгами в отношениях моих родителей, со всеми этими скандалами, угасавшими столь же быстро, как и разгоравшимися. Вот только на этот раз папа не вернулся домой.

– Я думала, он остался ночевать у Билла, – сказала мама, – но, когда я пришла на работу, оказалось, что Билл его не видел. Я тут уже извелась вся, Анна!

Я сразу же уехала с конференции. Не потому, что волновалась за папу. Нет, я волновалась за маму. Они тщательно скрывали от меня причины своих скандалов, но я часто замечала, что они в ссоре. Папа исчезал – уходил на работу, поиграть в гольф или выпить пива в пабе. Мама пряталась дома, притворяясь, что не плакала.

К тому моменту как я приехала домой, все уже закончилось. На кухне у нас сидели полицейские, сжимая в руках фуражки. Маму так трясло, что им пришлось вызвать скорую, чтобы не допустить состояния шока. Дядя Билли застыл, бледный от горя. Лора, мамина крестница, подавала чай, забыв добавить туда молоко. И никто из нас этого не заметил.

Я прочла папину эсэмэску:

«Я больше так не могу. Мир станет лучше без меня».

– Ваш отец взял машину на работе.

Полицейский был папиного возраста, и тогда я, помню, подумала, есть ли у него дети. И воспринимают ли они его присутствие в своей жизни как что-то само собой разумеющееся…

– На вчерашних записях с камер наблюдения видно, как эта машина едет в сторону мыса Бичи-Хед поздно вечером.

Мама сдавленно вскрикнула. Я наблюдала, как Лора обняла ее, пытаясь успокоить, но сама я не могла пошевельнуться. Я словно окаменела. Мне не хотелось слышать слова полицейского, но я все равно была вынуждена слушать.

– Около десяти часов утра в полицию поступил звонок. – Констебль Пикетт сверился со своими записями. Наверное, ему просто легче было смотреть в блокнот, чем на нас. – Женщина сообщила, что видела, как какой-то мужчина собрал в рюкзак камни, положил на краю обрыва бумажник и телефон и спрыгнул с края скалы.

– Почему же она не попыталась остановить его? – Я не собиралась кричать, так вышло. Дядя Билли опустил мне руку на плечо, но я лишь отмахнулась от него и повернулась к остальным. – Она просто смотрела, как он прыгает?

– Все произошло очень быстро. Звонившая нам женщина была очень расстроена, как вы понимаете. – Констебль Пикетт осознал, что неудачно выразился, но было уже слишком поздно.

– Она , значит, была расстроена? А как, по ее мнению, себя чувствовал папа? – Я оглянулась в поисках поддержки на лицах близких, а затем вновь уставилась на полицейских. – Вы ее допросили?

– Анна… – прошептала Лора.

– Откуда вы знаете, что это не она его толкнула?

– Анна, это ничем не поможет.

Я уже готова была огрызнуться на нее, но тут увидела маму, тихо плакавшую в объятиях Лоры, и желание устроить скандал улетучилось само собой. Мне было больно, но маме – еще больнее. Я прошла по комнате, опустилась перед ней на колени, прижалась щекой к ее руке и почувствовала влагу на лице еще до того, как поняла, что плачу. Мои родители провели вместе двадцать шесть лет. Они жили вместе, работали вместе и, невзирая на периодические взлеты и падения в отношениях, любили друг друга.

Констебль Пикетт кашлянул.

– Описание совпало с данными мистера Джонсона. Мы прибыли на место в течение нескольких минут. Машину обнаружили на парковке Бичи-Хед, а на краю скалы мы нашли вот это. – Он указал на лежащий на столе прозрачный пластиковый пакет для улик.