Лекси Эллиотт - Француженка по соседству

Я неуверенно поднимаю глаза на Модана:

– Это та самая запись?

Модан поднимает два пальца. Этот быстрый жест как будто одновременно говорит: «мы старались» и « c’est la vie ».

– Это самое четкое изображение, какое нам удалось получить.

Я снова смотрю на фото. Возможно, Каро слегка преувеличила – это все-таки человеческая фигура. Но в целом она права: картинка ни о чем не говорит. Я продолжаю вглядываться в фото, как будто это цифровой снимок и ему требуется пара секунд, чтобы приобрести резкость. Однако размытые очертания так и не складываются в четкую картинку. При этом мои мысли вертятся вокруг одного и того же: колодец, шофер автобуса, видеозапись. Колодец, шофер автобуса, видеозапись. Что-то одно из них противоречит остальным – колодец, шофер автобуса, видеозапись , что-то одно…

Я подталкиваю папку назад Модану и внезапно спрашиваю:

– Почему вы до сих пор здесь?

– У меня есть несколько вопросов…

– Да, но почему вы до сих пор здесь? В этой стране? – перебиваю его я. – Я знаю, что от вас требуется тщательность. Но вы ее уже проявили. Вы говорили со всеми нами. Тогда что держит вас здесь? У вас есть пять человек, видевших ее живой в пятницу вечером. У вас есть водитель автобуса, по словам которого похожая на нее девушка в субботу села в его автобус. У вас есть картинка этой самой девушки на автовокзале – кстати, с сумкой. Все это довольно четко указывает на то, что после того, как мы уехали, она еще была жива. – Моя дерзость прорвалась наружу, и теперь ее не унять. – Но вы по-прежнему здесь, и мне непонятно почему, – если вы только не ищете предлог провести в Англии еще какое-то время, подстерегая в аэропортах Лару и ставя под удар свою карьеру… – Полицейский быстро отворачивается и пробегает пальцами по волосам, затем пристально смотрит на меня. Я же отказываюсь сдаваться: – Или же вы нам не верите. Я права? Вы считаете, что мы все пятеро лжем, ведь так? Что на самом деле мы не свидетели, а подозреваемые?

Тут я резко умолкаю. Из моей дерзости вышел дух.

Модан пару мгновений смотрит на меня с каменным лицом. Я не сомневаюсь: он думает, как ему поступить со мной дальше. Затем его лицо смягчается.

– Мисс Ченнинг, – вкрадчиво говорит он. – Это нелегко. Это всегда нелегко. Убийство… alors, это очень неприятная вещь. Никто не хочет много думать о таких вещах, потому что это тяжело, это больно и печально. Никому не хочется расстраиваться. Но чтобы найти, кто это сделал, мы должны провести расследование и мы должны задавать вопросы. – Он делает один из своих элегантных жестов – поднимает руку ладонью вверх, как будто приглашая меня положить сверху мою. При этом губы его складываются в сочувственную улыбку. – Итак… s’il vous plait [4]… мы можем продолжать?

Я пару секунд выдерживаю его взгляд. Мне не видно, что происходит за этими темными, проницательными глазами. Но я знаю: он умеет это делать лучше, чем я. Лучше, чем кто-либо другой. Внезапно я чувствую себя совершенно обессиленной.

– Продолжайте, – устало говорю я. – Задавайте ваши вопросы.

Я знаю, что должна вернуться в офис, однако не спешу. Ведь что ждет меня там? Пустое кресло напротив и такая же пустая финансовая ведомость. Вместо этого я бесцельно брожу по улицам. Вскоре ноги приводят меня на многолюдную Риджент-стрит. Туристы-иностранцы определятся с первого взгляда: они увешаны фотоаппаратами, белые носки подтянуты, на ногах удобная обувь. Но что в середине дня делают на этой торговой улице остальные? Это студенты? Или они работают по ночам? Да и работают ли вообще?

Интересно, что буду делать я, когда наконец закрою свою фирму? Вряд ли мне светит карьера в области права. Я не уверена, что смогу убедить какую-нибудь адвокатскую контору, чего мне на самом деле хочется. Я и сама этого толком не знаю. Наверное, я могла бы устроиться в другое рекрутинговое агентство, но после провала моего начинания репутация моя будет подмочена. Может статься, что какое-то время я вообще буду сидеть без работы. Я уже не говорю про ту работу, которая мне нравится. Правда же такова, что та, которая мне нравится, в данный момент ускользает от меня.

Я захожу в магазин «Френч коннекшн», но тотчас выхожу назад. Тут слишком людно, да и вообще я сейчас не в том настроении, чтобы даже смотреть на одежду, не говоря уже о том, чтобы ее примерять. Иду дальше вдоль улицы. Мне видно, как мое отражение перемещается из одной витрины в другую – этакий призрак в темном брючном костюме, незаметно скользящий мимо манекенов, уже заранее нарядившихся в летнюю коллекцию. Наверное, я могла бы… уехать. Купить билет на самолет и улететь куда-нибудь, где пыльно и жарко, зато расходы на жизнь – сущие гроши. Поставить крест на карьере и пойти в официантки или барменши – на любую работу, отбросив гордость и амбиции, которые прилагаются к оксфордскому диплому и в плену которых вы со временем оказываетесь.