Сара Пекканен - Жена между нами

Я должна отдать письмо Эмме. Я должна разобраться с тем, как можно помочь тете Шарлотте. Я уже должна наконец начать действовать. Но я просто безвольно оседаю на тетину кровать, не в силах сопротивляться образам, которые накатывают на меня, тяжелые и быстрые, как волны, снова утягивая меня на дно подводным течением памяти.

* * *

Когда Ричард вернулся из Гонконга, меня снова начала мучить бессонница.

В два часа ночи он обнаружил, что я сижу в гостевой спальне с включенным светом и книгой на коленях.

– Не могу уснуть.

– Я не люблю спать один, без тебя.

Он протянул мне руку и отвел обратно в спальню.

Но ощущение обхвативших меня рук и теплого мерного дыхания на моей шее больше не помогало. Почти каждую ночь я просыпалась, тихонько выбиралась из кровати и на цыпочках прокрадывалась в гостевую спальню, возвращаясь в постель только перед рассветом.

Ричард наверняка знал.

Однажды воскресным утром, когда на улице дул пронизывающий до костей ветер, Ричард читал в библиотеке еженедельный выпуск «Таймс», а я искала новый рецепт чизкейка. В следующие выходные мы устраивали ужин с Морин и моей матерью в честь дня рождения Ричарда. Мама ненавидела холод и раньше никогда бы не приехала зимой на север. Обычно она приезжала увидеться со мной и тетей Шарлоттой каждую весну и осень. Приехав в Нью-Йорк, она большую часть времени проводила в художественных галереях или гуляла по улицам, впитывая атмосферу города, как она говорила. Я даже была рада тому, что мы так мало времени проводили вместе; общение с мамой требовало неисчерпаемых запасов терпения и энергии.

Я не знала, почему на этот раз она решила изменить себе, но подозревала, что это было связано с нашим последним разговором. Улицы были покрыты коркой засохшего снега и кое-где пятнами льда, и поскольку я никогда раньше не водила зимой, я боялась садиться за руль «мерседеса», купленного для меня Ричардом. Когда днем мне позвонила мама и спросила, чем я занимаюсь, я не стала ей врать. Потеряла бдительность.

«Я все еще в постели».

«Ты заболела?»

Тут я поняла, что была слишком откровенна.

«Я плохо спала ночью».

Мне казалось, что это объяснение должно было ее успокоить.

Но оно только дало пищу новым вопросам.

«Ты часто плохо спишь? Тебя что-то беспокоит?»

«Да нет, нет. Все хорошо».

Повисла пауза. А затем: «Знаешь, что? Я, наверное, приеду в гости».

Я пыталась ее отговорить, но она была полна решимости. Поэтому в конце концов я предложила, чтобы она приехала на день рождения Ричарда. Морин, как и каждый год, должна была праздновать с нами, и, думала я, возможно, ее присутствие отвлечет маму.

Когда в то воскресенье раздался звонок в дверь, я сначала подумала, что она решила сделать нам сюрприз и приехать на несколько дней раньше или перепутала дату. Это было бы вполне в ее духе.

Но Ричард опустил газету и встал с кресла.

– Это, наверное, твой подарок.

– Подарок? Это же у тебя скоро день рождения, а не у меня.

Я шла на несколько шагов позади него. Я услышала, как он с кем-то поздоровался, но за его спиной мне не было видно с кем. Потом он наклонился.

– Привет, привет. Какой хороший мальчик.

Это была огромная немецкая овчарка. Когда Ричард взял в руки поводок и повел пса в дом, я увидела, как на плечах у него перекатываются мышцы. Вслед за собакой в дом вошел человек, который ее привез.

– Нелли? Познакомься с Герцогом. Этот здоровяк лучше любой охранной сигнализации.

Пес зевнул, обнажив острые зубы.

– А это Карл, – засмеялся Ричард. – Один из дрессировщиков Герцога. Простите.

– Не беспокойтесь, я уже привык, что овации всегда достаются Герцогу, – Карл, наверное, заметил мою тревогу. – Он кажется свирепым, но помните, что всем остальным так тоже будет казаться. А он знает, что его работа – защищать вас.

Я кивнула. На вид Герцог весил примерно столько же, сколько и я. А если бы он встал за задние лапы, то оказался бы одного роста со мной.

– Он год провел в Кинологической академии Шерман. Он понимает дюжину команд. Сейчас я прикажу ему сесть.

По команде Карла пес опустился на задние ноги.

– Встать! – произнес он, и Герцог легко поднялся.

– Попробуй, дорогая, – подтолкнул меня Ричард.

– Сидеть, – голос у меня был хриплый. Мне не верилось, что пес мне подчинится, но он, неотрывно глядя на меня своими ореховыми глазами, коснулся крупом пола.

Я отвела взгляд. Сознательно я понимала, что его натренировали исполнять команды. Но его, наверное, тренировали еще и атаковать, если он почувствует угрозу? Я вспомнила, что собаки чувствуют страх, и вжалась спиной в стену.