Линетт Нони - Шепот [litres]

– Они были неприятными, – кивает Мэннинг, снова без какого-либо намека на случившуюся беду. – Но в то же время – эффективными, и мы сами убедились в этом спустя какое-то время. Какими бы ни были методы, мы научились контролировать свои способности, а это было важнее всего. Однако, – он пересаживается в более удобную позу на твердом полу, – даже после того как все изменилось и нам стали помогать укреплять свои силы, некоторые из моих одногруппников не оценили, на что пошли военные ради достижения цели.

– И так сформировалась группа повстанцев.

Лицо у Мэннинга остается очень серьезным.

– Они ждали возможности много лет. Шептались по углам, скрупулезно разжигая рознь, говорили, что, прежде чем бежать, нужно отомстить. – Он все еще не спускает с меня глаз. – «Отщепенцы» угрожают всему, чего мы пытаемся достичь. Я боюсь, что, как только их станет достаточно много, они откроются миру, причем так, что никто и никогда этого не забудет. – Он делает паузу. – И никогда уже от этого не оправится.

Ночью я не могу уснуть, смотрю в потолок и размышляю над тем, что узнала сегодня.

Мэннинг не пытался играть со мной в психотерапевта, после того как открылось, кто он такой. Он был вполне доволен тем, что я «открыто общалась» с ним в течение всего нашего разговора. Или, возможно, просто заметил, каким пепельно-серым стало мое лицо после упоминания о мошеннической группе Вещих с коварными намерениями. Я ведь, как никто другой, знаю, насколько опасны наши силы. Так что даже одна мысль о том, что где-то действует повстанческая террористическая группировка, уже заставляет меня здорово нервничать. Думаю, нет смысла говорить, что аппетита у меня не стало и после традиционного просмотра фильма с Ками, который конечно же прошел мимо меня, я молча извинилась и отправилась спать.

И вот прошло уже несколько часов, а я все еще ворочаюсь и не могу уснуть. Мне что-то мешает, я точно знаю, что завтра Вард опять спустит на меня всех собак, и мне нужно хорошо выспаться перед нашей очередной «битвой».

С разочарованным вздохом я сбрасываю с себя одеяло и поднимаюсь на ноги. В детстве я выпивала стакан горячего молока перед сном. Возможно, сегодня это тоже сработает.

Однако, когда я добираюсь до кухни и включаю свет, тут же в ужасе подпрыгиваю, потому что на диване в гостиной кто-то сидит. Моя рука взлетает к груди, я издаю испуганный писк, прежде чем успеваю себя одернуть, чтобы с моих губ не сорвалось нечто более катастрофическое.

– Всего лишь я, – говорит Вард. (Тоже мне «всего лишь»!) – Прости, если напугал.

Дерзкая часть меня хочет выпалить ему прямо в лицо, что дудки, ничего он меня не напугал, но, даже если бы я готова была так рискнуть, мы оба знаем, что это – вопиющая ложь. Мое сердце все еще колотится, как сумасшедшее, после того как я увидела его тень. Уверена, по мне заметно, как я напугана.

Вард не двигается и говорит:

– Я только что вернулся.

Наверное, он говорит о встрече с Фэлоном. Странно… Ведь он оставил нас с Мэннингом несколько часов назад. Я подступаю чуть ближе и вижу, что его волосы взлохмачены, а на щеках полыхает румянец, быть может, Фэлон заставил его искать нового подростка.

Вард устало потирает лицо. Он очень напряжен и избегает смотреть мне в глаза.

– Хотел проверить, как тут Ками, прежде чем лечь спать, – говорит он, когда пауза затягивается. – Я не думал, что уже так поздно.

Я просто стою и смотрю на него, подняв брови. Не понимаю, почему он вообще со мной об этом говорит. И почему, узнав, что так поздно, он не пошел к себе, а остался сидеть на диване. Словно услышав мои немые вопросы, Вард поднимается на ноги, коротко кивает мне и быстро направляется к двери. Учитывая его странное поведение, я жду, что он просто уйдет, не сказав даже «спокойной ночи», но этого он не делает. Прямо перед тем как уйти, он оглядывается на меня, и в этот момент его лицо не пустое и холодное, которое я видела последние несколько дней. Он выглядит… выглядит… я даже не могу это описать. Как будто его мучает что-то неопределенное и в то же время весьма определенное.

– У тебя все получится, – шепотом говорит он, так тихо, что мне приходится напрячься, чтобы услышать его. – Просто знай это.

А потом он уходит.

Я огромными глазами смотрю на пустой дверной проем, и в голове у меня всего лишь один вопрос: что, черт возьми, это было?

Прошло три недели.

Я падаю на колени, не в силах больше стоять ровно. Мои глаза переполнены слезами, в горле пересохло, но я стараюсь не обращать на это внимания – Вард не должен заметить, что я испытываю боль, и неважно, умственную или физическую.