Линетт Нони - Шепот [litres]

В ту секунду, когда она закрывается за ними, мне резко становится дискомфортно. Пауза затягивается. В конце концов я набираюсь мужества и поднимаю взгляд на Варда. Оказывается, он все это время наблюдал за мной. Я не опускаю взгляд, чтобы он отчетливо увидел смесь смущения, разочарования и изумления, которая в этот момент бурлит у меня внутри.

Как это вообще возможно? И чего они ждут от меня? Будут обучать меня, делать из меня одного из своих… солдат? Творец с безграничными возможностями… Неудивительно, что они так долго держали меня взаперти и ждали, что я в конце концов смогу как-то подтвердить свою ценность. Да, может, у моих способностей и нет границ, но я ведь могу причинить столько вреда. Обязательно причиню.

И уже причинила.

– Ты должна неукоснительно соблюдать два простых правила, – говорит Вард без какого-либо предисловия. – Во-первых, никому не говори, что ты – Творец. Ты видела, как они реагируют на упоминание о том, кого нет в живых уже десять лет. Твоя ситуация… сложная, поэтому лучше, если все остальные не узнают правду. Ты поняла?

Я стискиваю зубы и киваю. Да, я, может, и монстр, но это не значит, что я хочу, чтобы люди меня боялись.

– Во-вторых, ты обязуешься стать частью проекта «Исход». Это значит, что ты должна будешь пройти обучение. А обучение на проекте – это уже участие. Тебе придется Вещать. Я не смогу научить тебя держать под контролем твои способности, если ты будешь молчать.

Я бросаю на него острый взгляд. Держать под контролем? Монстра нельзя держать под контролем. Только в клетке. Вард перехватывает мой взгляд.

– Я тебе не лгу. Ты можешь научиться контролировать их. Просто нужно попрактиковаться. Если ты согласишься на тренировки, то сможешь включать и выключать свою силу так же, как и мы все. Сможешь разговаривать, как любой нормальный человек. Разве ты этого не хочешь?

Память тут же уносит меня далеко-далеко, в то время, когда слова наполняли жизнь, как пузырьки газировку, когда болтовня не утихала, а фразы срывались с моих губ и таяли в безобидном забвении. Эти воспоминания были похожи на мечты. Невозможные мечты о далеком прошлом.

– Вижу, что хочешь, – говорит он, тонко подмечая мое настроение. – Я видел тебя с Энцо и Ками. Видел с Эстер и детьми. Ты пытаешься не привязываться, но очень хочешь, чтобы в твоей жизни были люди. Это желание естественно. Дядя был прав. Чем ближе ты подпускала к себе людей, в том числе и меня, тем быстрее рушились твои стены.

Приходится отвернуться, чтобы он не увидел, как мне больно от его слов.

– Я видел, как ты изо всех сил старалась не говорить, – продолжает он. – Видел, как ты иногда машинально открывала рот и тут же закрывала. Только представь, какой ты станешь свободной, когда снова сможешь говорить о чем угодно, когда угодно, не думая о последствиях. Ни за что не поверю, что ты этого не хочешь.

Ненавижу его.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Он все-таки поймал меня и прекрасно это понимает!

– Так или иначе, теперь ты станешь частью проекта «Исход». Другого выхода у тебя нет. Фэлон этого не допустит. «Ленгард» не допустит. Вопрос лишь в том, собираешься ли ты сама сотрудничать с нами? Готова ли ты посвятить себя обучению и научиться контролировать свою силу?

Он делает эффектную паузу, а затем добавляет:

– Скажешь что-нибудь?

Я знаю, что ему нужно. Я не хочу отвечать, но мне нужно узнать, возможно ли то, о чем он говорит. Правда ли это? Потому что я готова на все, чтобы снова стать нормальным человеком, пусть даже тенью того человека, которым я была когда-то. Прежней жизни мне все равно не вернуть.

Я не солдат. И никогда им не стану. Но я буду полной идиоткой, если откажусь от возможности, которую мне предлагают. Даже если есть самая слабая, самая призрачная вероятность того, что он прав. Поэтому я дам ему то, чего он хочет. Надеюсь, о возможностях этих черных глянцевых стен он не солгал, и они смогут защитить весь остальной мир от того, что могут ему причинить оброненные здесь слова.

– Да. Я согласна.

Я слишком долго молчала, и голос стал слабым и хрупким, но глаза Варда все равно торжествующе загораются: добровольно или нет, я все-таки заговорила. Однако он не выглядит самодовольным, что удивляет меня. На секунду его черты согревает эхо того тепла, которое наполняло их раньше, как будто он просто рад за меня. И даже чувствует облегчение.

Я вспоминаю, что это искусная игра. И больше не позволю себе забыть об этом.

– Славно, – говорит он. – С этого и начнем завтра, прямо с утра. Как мне теперь тебя называть?