Линетт Нони - Шепот [litres]

А затем Энцо прокашливается и говорит:

– Ну что ж. Давай познакомим тебя с основами, Джей Ди. То есть Джейн. Объясним все вкратце.

Он игнорирует сверкнувшего глазами Варда и тут же приступает к делу.

– Непонятно почему, но не все Вещие одинаково владеют словом. Их силы можно условно разбить на три основные категории: физическая, ментальная и эмоциональная. Например, Крюк. Он – физический Вещий. Хотя мы не даем Вещим кличек, ведь навыков у нас много и они все разные, но мы все равно ласково называем его «Резак».

Проигнорировав мой пристальный взгляд, Энцо поворачивается к Ирокезу.

– Давай, Крюк, на мне. Ками потом подлатает. Только сделай одолжение, легонько.

Я не понимаю, о чем он говорит. А потом Крюк ухмыляется мне и неожиданно щелкает пальцами.

– Разрез, – говорит он.

Вспыхивает пучок света, врывается в Энцо и вспарывает ему кожу на предплечье. Я шумно втягиваю в себя воздух. На нем майка без рукавов, так что рану на его темной коже хорошо видно, и я точно знаю, что это не плод моего воображения.

Энцо ругается сквозь зубы, отрывает кусок ткани от майки и обматывает руку.

– Черт подери, это, по-твоему, легонько?

Крюк пожимает плечами.

– Сам сказал: Ками потом подлатает. Не будь слюнтяем.

Энцо бросает в его адрес нелестное словечко и туго затягивает полоску ткани на предплечье. Даже несмотря на то, что он перетянул рану, кровь быстро впитывается в ткань, и у меня внутри все обмирает. Не только от вида крови и способности Крюка, но и от того, какой восторг они у него вызывают.

– Некоторые Вещие совершенно не уважают людей. – Энцо бросает взгляд на Крюка и снова поворачивается ко мне. – Им ничего не стоит причинить людям боль – физическую, ментальную или эмоциональную, в зависимости от способностей.

Теперь я понимаю. У правительства есть основания побаиваться таких людей, как Крюк. Или использовать их в своих целях. Он был бы идеальным солдатом и мог бы косить своих врагов, как траву, еще до того, как они поднимут свои винтовки.

– Но у Вещих есть немало других физических талантов, которые не делают никому зла. Например, у Ками, Хамелеона и еще у парочки местных Вещих. Я уверен, скоро ты увидишь много примеров.

Мне любопытно, я хочу узнать как можно больше, в том числе и об этом Хамелеоне, которого Энцо упоминает уже во второй раз. Но тут Вард откашливается, и я понимаю, что его терпение явно на пределе.

Энцо хмурится и поворачивается к Варду:

– Бро, ты же сам сказал: Фэлон хочет, чтобы мы показали ей свои способности. Это не займет много времени, так что расслабь булки и не будь таким мудилой, ага?

Мне бы никогда не хватило мужества на такой выпад. Я давлюсь воздухом. Не знаю, чего мне хочется больше – засмеяться или съежиться.

Энцо усмехается над молчаливым ответом Варда и обращает на меня темные глаза.

– Еще у нас есть менталы, – говорит он. – Например, Лэндон. Мы называем его «Защитником», потому что он обладает чрезвычайно редкой способностью защищать и контролировать силу и намерение, которые скрываются в словах Вещих. Он как будто… видит эти слова, может придать им нужную форму, направить их, обезвредить. Короче, защищает тех, кого они могут затронуть. Иногда он защищает Вещих даже от самих себя.

Я вспоминаю о том, как Вард помог мне пробудить застывший мир, а затем заставить людей на Маркет-стрит забыть о том, что случилось с Эбби. Да, похоже, я понимаю, о чем говорит Энцо.

Я бросаю заинтригованный взгляд на Варда, но одного его выражения достаточно, чтобы я быстро повернулась обратно к Энцо.

– Бывают и другие ментальные способности: кто-то может создавать иллюзии, влиять на сны или оживлять истории, – продолжает Энцо. Он несколько напрягается и добавляет: – А у кого-то более опасные умения, например, заставлять людей делать что-то против их воли или влиять на мыслительный процесс.

У меня по спине бегут мурашки от одной только мысли о такой власти.

– Еще есть такие менталы, как Кида. Ее слова могут гипнотизировать.

Энцо поворачивается к перемазанной в краске девушке и приподнимает брови.

– Кид?

Кида смотрит мне прямо в глаза и говорит:

– Ты устала. Ты очень сильно устала.

Огонек вырывается из нее и вливается в меня. В эту же секунду на меня наваливается такая дикая усталость, что, кажется, еще чуть-чуть – и я рухну прямо на месте. Я зеваю, мои веки тяжелеют, а затем я слышу голос, доносящийся до меня как будто из густого тумана:

– Ясность!