Сабина Тислер - Похититель детей

— Давай поедем к нему! — сказала Марайке. — Пожалуйста!

— Прямо сейчас? — Беттина посмотрела на часы. — Но только два часа! Я сказала Яну, что мы приедем после обеда. Он рассердится…

— Может быть, в силу своей профессии я стала слишком чувствительной и за каждым деревом вижу убийцу, но я непременно хочу именно сейчас, немедленно поехать туда, Беттина!

Ее тон был крайне резким.

— Ладно, как хочешь. Я только возьму свои вещи. — Беттина пошла в дом.

Эдда нацепила на спину свой лиловый рюкзак и заявила:

— Я поеду с вами.

— Нет, — сказала Марайке, — ты останешься. Не сердись! Я хочу, чтобы здесь был кто-нибудь, если Ян все же приедет домой.

Эдда кивнула и сняла свой рюкзак. Печаль, которая исходила от нее, когда она села на камень и посмотрела на поросшие лесом холмы, почти разрывала сердце Марайке.

Беттина просигналила два раза, когда они подъезжали к Каза Мериа.

— Чтобы их не напугать. В конце концов, сюда никто не заезжает.

Она остановилась прямо перед домом и вышла из машины.

— Энрико! Ян! — крикнула она, но никто ей не ответил.

Марайке понадобилось больше времени, чтобы выбраться из машины и допрыгать на костылях к дому.

— Никого нет, — сказала Беттина. — Машины Энрико тоже нет. Странно.

Марайке почувствовала, что ее охватывает паника. «Спокойно, абсолютно спокойно! — приказала она себе. — Реагируй не как мать, а как комиссар полиции. Ты же знаешь, что надо делать».

— Давай обойдем дом, — сказала она Беттине. — Посмотри внимательно вокруг. Скажи мне, если что-то бросится тебе в глаза, если что-то выглядит не так, как вчера.

Беттина пошла впереди, а Марайке похромала за ней.

— Ничего, — сказала она, — я не вижу никакой разницы. Но вчера я, естественно, особо не присматривалась. Я же не могла предположить…

— Ладно, — коротко сказала Марайке, когда увидела, что у Беттины комок подступил к горлу. Она подошла к первой попавшейся двери и нажала на ручку. Дверь не была заперта.

— Оставайся на улице и скажи мне, если кто-то появится. Я немного осмотрюсь внутри.

С этими словами Марайке исчезла внутри, а Беттина принялась ходить взад-вперед перед домом, чтобы хорошо видеть подъездную дорогу к нему.

Марайке всю трясло, но она заставила себя обыскать все как можно быстрее и тщательнее, как делала это в других домах бесчисленное количество раз. Костыли не особенно ей мешали, и она надеялась, что ей не придется удирать, потому что на костылях это было невозможно.

Она начала с кухни. Здесь был всего лишь один шкаф с ужасающе малым запасом продуктов, тут не было даже самого необходимого. Шкаф для посуды, под мойкой — единственная тряпка и средство для мытья посуды. Ящик с ложками, вилками и ножами, ящик со свечками — и все. На столе — чертежи какой-то конструкции. Никаких денег, никаких газет, никаких валяющихся книг. Не было даже шкатулки, где можно было бы порыться. Марайке не ощущала, что в этой кухне ели, пили и вообще бывали люди.

В недостроенной будущей гостиной она нашла ящик с постельным бельем, полотенцами и несколько книг. «Преступление и наказание» Достоевского, «Улисс» Джеймса Джойса, «Брат сна» Роберта Шнайдера и «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. В остальном помещение было пустым, камином еще не пользовались.

В соседней комнате она сразу поняла, что здесь живет женщина. На столе, служившем письменным, стояла ваза с еще не увядшими розами. Значит, женщина уехала недавно. Две чернильные авторучки, несколько шариковых ручек и карандашей стояли в красивом хрустальном бокале, посреди стола лежала бумага для писем. Рядом стопка газет, бумаги и несколько скоросшивателей. Марайке принялась перелистывать бумаги и внезапно вздрогнула. Она сразу узнала мальчика на снимке. Это была фотография Феликса. Он стоял на пляже и в шутку напрягал свои маленькие мускулы.

«Значит, все-таки он, — подумала Марайке. — Он залез в Валле Коронату, украл фотографию и спрятал ее в вещах своей жены».

Роясь в вещах, стоявших прямо в ящиках в комнате Карлы, она продолжала думать.

Неужели Энрико положил фотографию среди вещей своей жены, потому что не знал, куда ее спрятать? Если его жены в действительности не существовало, значит, это его письменный стол. Очень женский стол. Следовательно, он гомосексуалист, который убивал и, возможно, насиловал мальчиков. Это еще больше подходило к образу преступника, который составила себе Марайке.

Ее бросило в пот. Что здесь происходило? И где Ян и Энрико?