Стюарт Тёртон - Семь смертей Эвелины Хардкасл

– Все пошло наперекосяк, – кивает она, огорченно прищелкивая языком. – Лодочный домик был запасным вариантом, если бы основной не сработал. Я хотела оглушить Томаса камнем и утопить его в озере – якобы он пошел плавать и утонул. Трагический несчастный случай и все такое. Жизнь продолжается. К сожалению, ни один план не удался. Я ударила Томаса, но не оглушила. Он заорал, я испугалась и пырнула его ножом прямо здесь, на берегу.

В ее голосе звучит досада. О планах убийства она рассказывает спокойно, как о пикнике, не состоявшемся из-за ненастной погоды. Я ошеломленно смотрю на нее. Все это я предугадал заранее, но мне жутко слышать, как Эвелина говорит об этом равнодушно, без сожаления. У нее нет ни стыда ни совести. Ее трудно назвать человеком.

Анна замечает, что я задумался, и вступает в разговор:

– И тут на вас наткнулись леди Хардкасл и Чарли Карвер. – Она осторожно подбирает слова, как будто рассуждает вслух. – А вы их убедили, что смерть Томаса – несчастный случай.

– Они сами себя убедили, – улыбается Эвелина. – Когда они вышли к озеру, я думала, все кончено, стала придумывать объяснения на ходу, а Карвер за меня все досказал: мол, дети заигрались, поссорились и так далее. Поднес мне все на блюдечке.

– Вы знали, что Карвер – ваш отец? – спрашиваю я.

– Нет, но тогда меня это не интересовало. Мне велели идти кататься верхом, и я очень обрадовалась. Мать мне во всем призналась перед тем, как меня отправили в Париж. По-моему, она хотела, чтобы я гордилась Карвером.

– Значит, Карвер нашел на берегу озера вас, свою родную дочь, с ног до головы забрызганную кровью, сообразил, что надо переодеть вас в чистое, вернулся в особняк за одеждой и оставил Хелену с телом Томаса, – медленно продолжает Анна, выстраивая события по порядку. – А когда Стэнуин выслеживал Карвера, то увидел Хелену и решил, что она убила сына. Поэтому он и позволил приятелю взять вину на себя.

– И вдобавок за немалую сумму денег, – добавляет Эвелина, презрительно вздернув губу; пустые зеленые глаза блестят, как стекляшки, – ни сочувствия, ни жалости. – Мать все эти годы ему платила.

– Чарли Карвер не знал, что, задумав убийство заранее, вы спрятали в лодочном домике смену одежды, – говорю я, стараясь не высматривать Чумного Лекаря среди деревьев. – Одежда пролежала там восемнадцать лет, и ваша мать случайно обнаружила ее только в прошлом году, когда приезжала в Блэкхит. Она сразу поняла, что это означает, и даже рассказала о находке Майклу – наверное, чтобы увидеть, как он отреагирует.

– Скорее всего, она думала, что он тоже знает об убийстве, – с сожалением говорит Анна. – Она больше не доверяла своим детям.

Поднимается ветер, струи дождя звонко стучат по стеклу ламп. Из леса доносится какой-то шум, Эвелина на мгновение настороженно прислушивается.

– Отвлеки ее, – шепчу я Анне на ухо, набрасывая ей на плечи свою куртку.

Она благодарно улыбается в ответ, поплотнее запахивает куртку и произносит:

– Представляю, как леди Хардкасл было тяжело, когда она поняла, что ее любовник пожертвовал собой из-за дочери, которая хладнокровно убила родного брата. Как вы могли так поступить, Эвелина?

– Не как, а почему, – вмешиваюсь я. – Томас вечно ходил за всеми по пятам, любил подглядывать, его за это ругали, поэтому он приноровился вести себя тихо и неприметно. Однажды он увязался следом за Эвелиной в лес, где она повстречалась с одним из грумов, не знаю, случайно или по уговору. На этой встрече что-то произошло – назовем это несчастным случаем. То есть я надеюсь, что это был несчастный случай. – Я искоса гляжу на Эвелину, которая рассматривает меня, как бабочку, севшую ей на платье.

В лучиках морщинок у глаз Эвелины таится наше будущее; ее бледное лицо – хрустальный шар, в котором клубится туман кошмаров.

– В общем, это не важно, – продолжаю я, не дождавшись ее ответа. – Как бы то ни было, Эвелина убила грума. Скорее всего, Томас не понял, что именно он увидел, потому что иначе рассказал бы об этом матери. Когда Эвелина узнала, что Томас ее выследил, то сообразила, что у нее есть выбор: убить брата, пока он никому не проболтался, или признаться в содеянном. Она выбрала первое и стала методично разрабатывать план действий.

– Потрясающе! – обрадованно восклицает Эвелина. – Если не считать пары мелких подробностей, то все так и было. Вы великолепны, мистер Голд. Подумать только, прошлой ночью я считала вас скучным типом.

– А что случилось с грумом? – спрашивает Анна. – Конюх сказал, что его так и не нашли.