Агата Горай - Забыть нельзя помнить

– И что, все эти годы ты изучала свои артефакты-хренофакты и даже в кошмарных снах тебе не являлись ужасы пережитого? – с изумлением протянула Лида. – Мне кажется, подобные воспоминания способна стереть только могила, а ты говоришь о «сложившемся мире».

Я не удержала ухмылку.

– Да, ты права, сейчас их ничто не сотрет, а вот тогда мозг охотно воспользовался пресловутой амнезией. Потеря памяти, как оказалось, может встречаться не только в мексиканских и бразильских сериалах, это иногда случается и наяву. Я ничего не помнила, а главное – не пыталась вспомнить (кому нужны кошмарные воспоминания), и долгие годы прилежно принимала все таблетки, которые прописал добрый доктор Йося. Но однажды я забыла взять с собой в командировку, на раскопки, свою аптечку, и результат не заставил себя долго ждать. В девяносто шестом, когда нас отправили…

– Стоп! – подняв вверх руку, прокричала Лида. – Ты мне только что о восемьдесят седьмом говорила, а тут сразу девяносто шестой? Что, почти за десяток лет и вспомнить нечего?

Я улыбнулась. Мне приятно, что Лиде искренне интересна моя жизнь, что она от души переживает за меня, но рассказывать и вправду нечего.

– Слава богу – нет. Ничего существенного, все как у всех. Обычная студенческая жизнь. Я жила в общежитии, что не оставило мне шансов заниматься самоанализом и бередить детские раны. Всегда рядом были шум, гам, эмоциональные одногруппники, мозг успешно пополняли новые воспоминания, все глубже закапывая старые. Постепенно я пришла в норму и больше не чувствовала себя амебой. Чем примечательна жизнь любого отдельно взятого студента – ничем. Вот и моя была самой обычной. Занятия чередовались с вечеринками, а хорошие отметки с плохими. Но я всегда стремилась к лучшим показателям, чтоб не разочаровывать маму с папой и не терять стипендию. Я не превратилась в секси-девочку, а влачила свое мирное существование в вечной роли «страшной подружки». Но зато впервые в жизни у меня появились хоть какие-то подружки! Мне было без разницы, по какой причине меня приглашали на вечеринки и на двойные свидания симпатичные одногруппницы, я была счастлива уже оттого, что приглашали, и я не была изгоем. Не поверишь, но оказалось, Прокоповна была права – не каждый жаждет засушенных сухарей, а многие предпочитают пышные булочки. Пусть не долгие, но у меня бывали отношения. Я ни разу в жизни не влюблялась, так уж вышло, но мне льстило мужское внимание, и я охотно отвечала взаимностью на симпатию со стороны парней. За почти десять лет у меня было пятеро парней, но только трое из них были моими мужчинами. В смысле, я спала с ними, но ни к чему это не привело. Нет, не потому, что они меня бросали (по крайней мере, двоих оставила я), а потому, что после того, как между нами случалась близость, я давала задний ход. По непонятным для себя причинам всякий раз, как я ложилась в постель с любимым (я так тогда искренне думала), мне хотелось плакать, а когда все завершалось – выть. В какой-то момент я решила, что у меня какое-то отклонение, может, особая форма фригидности, но не считала нужным посещать специалистов, оставляя за собой право на крошечную надежду, что это все со мной происходит оттого, что рядом не МОЙ мужчина. В свои двадцать три я полностью отдалась работе, не засоряя голову парнями, в конце концов, у жизни и без любовных отношений много граней. В своей взрослой жизни я пыталась применять все те же правила, которым учила меня в детстве моя няня – уверенно идти по жизни, зная, что я самая красивая, милая, добрая и счастливая. На чужую глупость я не обращала внимания, как и на случавшиеся насмешки. Собственные ошибки и промахи принимала легко и с высоко поднятой головой. Я старалась жить по всем правилам оптимизма. Мне удавалось находить счастье в мелочах и радоваться каждому новому дню, словно чуду. А работа, поездки, интересные находки были просто подарком судьбы, за которую я благодарила своих родителей, хоть с каждым годом все реже виделась с ними, и, как обычно, на моей территории, а не в отчем доме.

– Да уж… Еще одна насмешка судьбы – благодарить монстров, даже не догадываясь, кем они являются. – Лида положила ладонь на лоб. – Неужели после всего, что они натворили, папочка и мамочка спокойно жили дальше? Страшно даже представить, как это?!

– Если честно, я никогда не видела в них любящих мужа и жену, заботливых родителей, сердечных людей. Они всегда и везде были холодными и сдержанными, поэтому в том, что виделись мы пару раз в год (они по отдельности приезжали ко мне в общежитие), и в редких письмах без намека на чувства я не видела ничего странного, и как им жилось на самом деле, одному богу известно. Я знала одно – мои родители не идеальны, но я их любила, так как это естественное для любого человека чувство. А затем случилось то, что случилось. Спровоцировала поток воспоминаний-обрывков из прошлого находка – детский скелет родом из тринадцатого века. Это случилось в июле девяносто шестого. Когда я все вспомнила… – Я прикрыла глаза, медленно выдохнула и продолжила: – Воспоминания ударили мне в голову таким мощным потоком, что в том, что со мной случился обморок, не было ничего странного. Вокруг меня началась суета. Кто-то решил, будто меня ужалила змея или скорпион, кто-то, что у меня солнечный удар, и только я, придя в себя, знала, что «ужалили» меня собственные родители.