Тара Бертон - Украденное лицо

Помогает Корделии выбрать платье.

Корделия щупает пальцами красное шелковое платье с косым вырезом.

– Вот это, вы думаете? – Она осекается. – Нет, нельзя.

– Это почему же?

– У меня грудь слишком маленькая. И я выгляжу просто смешно. – Она усаживается на кровать. – Какая же глупость – вам надо идти без меня.

– Нет, нет – тебе нужно пойти!

Луиза даже не понимает, почему это имеет значение.

– Я буду выглядеть полной дурой! – упрямится Корделия. – Я… Я даже не знаю, как надо стоять.

– Я тебе покажу, – обещает Луиза. – Для начала надевай платье.

Корделия соглашается.

Оно длинное и свободно висит на ней.

– Прямо как палатка.

– Ты стоишь неправильно, – говорит Луиза. – Нужно, ну, типа, позировать . Выгни немного спину – вот так, хорошо.

– Такое ощущение, что я кобра.

– Это значит, что ты все правильно делаешь. И когда улыбаешься, выставляй за зубы язык.

– Зачем?

– Это заставляет тебя улыбаться глазами.

Корделия недоверчиво смотрит на Луизу.

– Так улыбка лучше на фотографиях получается.

Ресницы у Корделии такие темные, когда подрагивают.

– А вы меня сфотографируете? В смысле… я не хочу выкладывать фотку или что-то в этом роде. Просто… оставлю ее себе, ладно?

Луиза щелкает телефоном. Показывает фото Корделии.

– Я выгляжу посмешищем, – заявляет Корделия.

На самом деле Корделия выглядит красавицей.

– Вы ее мне вышлете? – спрашивает Корделия.

Они берут такси и едут в Йельский клуб. Луиза расплачивается.

На текущем счете у нее 402 доллара 63 цента.

Когда они подъезжают, Хэл уже на месте. Он курит сигару на лестнице. Рядом с ним – Беовульф и Гевин.

Заметив их, он очень внимательно вглядывается в их лица.

– Я слышал, что ты в Нью-Йорке. – Он рассматривает Корделию. – И уж конечно доставляешь всем неприятности, верно?

– Рада снова вас видеть, Генри, – отвечает Корделия. – Много времени прошло.

Она жмет ему руку.

– В последний раз, когда мы виделись, у тебя были пластинки на зубах.

– В последний раз, когда мы виделись, вы были худым.

Хэл расплывается в улыбке.

– Тебе пить-то можно?

– Только в Нью-Гэмпшире.

– Вот досада.

– Нет, – возражает Корделия. У нее чуть дергаются губы. – Не совсем.

Затем продолжает:

– Вы – сын Генри Апчерча.

– За грехи мои.

– А это как?

– Прочитай его книги. – Хэл пыхает сигарой. – Они тебе все расскажут.

– Я читала его книги, – говорит Корделия. – Мне показалось, что «Поезд причуд» – это банальщина, а все герои «Умирающей осени» слишком легко искупают свои грехи.

Луиза прикусывает губу, чтобы Хэл не заметил ее улыбки.

– Да будет вам известно, милая девушка, – заявляет Хэл, – что Генри Апчерч – величайший американский писатель за последние полвека.

– Не переживайте, – обращается Хэл к Луизе, когда Корделия сдает пальто в гардероб. – Меня уже оповестили. Я стану вести себя хорошо. – Он подает ей бокал. – Если хотите знать, похоже, нас ждут большие неприятности.

– Нет, не хочу знать, – отвечает Луиза.

Хэл протягивает руку и хватает Рекса за локоть.

– Так, а вы знакомы? – Хэл чуть сдвигает язык за щеку. – Или мне вас нужно представлять?

– Хэл, не надо…

Луиза легонько сжимает локоть Рекса, чувствуя себя при этом такой жалкой. Рекс улыбается, а может, кривится.

Их замечает Корделия.

Она неторопливо подходит к ним, чуть покачиваясь на высоких каблуках Лавинии.

– Привет, Рекс, – произносит она низким голосом.

Они жмут друг другу руки.

– Я готова вести себя прилично, – объявляет Корделия, – если и вы тоже.

Хэл хохочет.

– Однако, как вам это понравится, – замечает Рекс.

Хэл поднимает бокал.

– За твою сестру, – говорит он, – которая свела нас всех вместе.

Все чокаются.

Никто не пьет, кроме Корделии, которая закрывает глаза и залпом осушает бокал, а потом морщится.

Йельский клуб похож на свадебный торт – белый, с позолотой, словно глазурованный, с его сводчатыми окнами и белоснежными, словно взбитыми занавесками, которые при каждом дуновении, похоже, взлетают в небо. Здесь очень много людей, которые знают Генри Апчерча, или не знают, но хотят, чтобы люди думали иначе, или которые никогда и не слышали о Генри Апчерче, но хотят бесплатной выпивки.

Луиза пьет. Хэл пьет. И Рекс пьет. И Корделия тоже.

Она пьет больше, чем остальные.

– Не так уж и плохо, – заявляет она после третьего бокала и икает.

Корделия хлопает Рекса по плечу.