Кортни Саммерс - Сестры

– Значит, ты недавно здесь, – говорит Кендалл после того, как мы все представились.

Голос у нее неожиданно взрослый, будто она годами пила виски и курила сигареты без фильтра. Бывает такое у некоторых девочек. Она разговаривает со мной с определенной долей скепсиса, но я привыкла к тому, что люди не воспринимают меня всерьез – из-за заикания. Мне это не нравится, но я в силах дать отпор. Кендалл явно к такому не привыкла, так что это теперь мое преимущество.

Я сказала им, что меня зовут Лера.

– Д-да, – отвечаю я.

Я приткнулась между Хави и девушкой по имени Кэрри Сэндовал. Бедро Хави касается моего. Бедро Кэрри – нет. Думаю, и то и другое не случайно.

– Т-только что п-переехали.

Я делаю большой глоток пива, которое мне купил Хави, хоть оно и дерьмовое. Интересно, почему моя мать всегда напивалась вдрызг, а не останавливалась на моменте, когда тебе уже хорошо, но ты еще владеешь собой? Я впервые выпила просто потому, что могла. Мэй Бет пыталась меня запугать, рассказывала, что мамина «болезнь» заразна, что она передается по наследству и что не стоит будить лихо. Но я его разбудила. И знаете что? Пьяницей я не стала. Вот, наверное, почему Мэй Бет так не хотела, чтобы я пила: у меня появился еще один повод презирать маму.

– И ты… э-э… ни с того ни с сего… завалилась сюда? – спрашивает Кендалл.

– Н-ну. – Я отковыриваю этикетку от своей бутылки. – П-по твоему Инстаграму к-казалось, что место п-потрясное.

Ноа хмыкает. Хави удивленно открывает рот и прячет взгляд. Кендалл и Кэрри обе полны подозрения.

– Это ты сейчас призналась, что исподтишка следишь за мной в Инстаграме?

– Х-хотела увидеть, к-как ты справляешься с б-бременем славы.

Хави издает короткий смешок, но, опомнившись, прикрывает рот кулаком. Я смотрю на Кендалл. Ей, должно быть, никто никогда не перечит, раз мой нелепый ответ показался всем дерзким. Глаза Кендалл вспыхивают. Наверное, стоит попридержать лошадей, если я хочу выйти через нее на Сайласа Бейкера.

Я же ради этого здесь.

– Ну и как же я справляюсь? – холодно спрашивает она.

– П-пока рано с-судить.

– Нравишься ты мне, Лера, – заявляет Ноа и чокается со мной бутылкой. У него голос как у телеведущего, разве что слегка нетрезвого. – Оставайся с нами.

– А где ты теперь живешь? – спрашивает Хави и тут же краснеет, будто это слишком личный вопрос. Будто пятнадцать минут назад не обнимал меня за талию. Кендалл закатывает глаза, но потом расслабленно откидывается на спинку дивана.

Кэрри щелкает пальцами и говорит:

– Погоди-ка… А ты не в дом Корнеллов въехала? Вы… Холдены, да?

Главный плюс жизни в крупном городе – постоянные перемены. Не помню, чтобы кто-то приезжал в Колд-Крик с надеждами на лучшее будущее. Уезжали оттуда тоже редко. Все перемены в Колд-Крике – рождение да смерть. А здесь…

Дом Корнеллов. Холдены. Слишком удачно.

– Ага, – отвечаю я.

– Всего в паре улиц от меня, – говорит Хави.

– Этот дом продавала жена моего брата, – объясняет Кэрри. – Там шикарно. И сауна есть, и что-то типа домика на дереве, да?

Я киваю. Почему нет.

Ноа смотрит на меня:

– Родители неплохо зарабатывают, да?

– Н-не хуже твоих.

– А ты откуда знаешь? – спрашивает Кендалл.

– В-ваш отец – б-болыпая шишка.

Я встречаюсь с ней взглядом. Ноа бьет кулаком по столу в знак согласия, а потом делает глоток пива.

– А в-вы, ребята, – я указываю на всех четверых, – с д-детства дружите?

– Может, сама нам расскажешь? – ворчит Кендалл. – Раз ты и так все знаешь.

– Мы с семьей переехали в Монтгомери, когда я училась в третьем классе, – говорит Кэрри. Она кивает в сторону Хави, Ноа и Кендалл. – А ребята тут всю жизнь живут.

– Их папа был моим тренером по бейсболу. – Хави указывает на Ноа, который тут же одним большим глотком опустошает свою бутылку. Он наклоняется к Хави и хватает его за руку.

– Пойдем, чувак. Еще по одной. Я угощаю. – Ноа одаривает меня сияющей улыбкой. – Выпьем за нашу новую подругу.

– М-мне пока не н-надо, спасибо.

Я стучу ногтем по почти полной бутылке. Думаю, не стоит мне больше пить.

Мальчики уходят. Я поворачиваюсь к Кендалл:

– Ты з-знаешь человека п-по имени Д-Джек Херш?

Она поднимает бровь:

– Кого-кого?

– Н-никого. – Я умолкаю. – А Д-Даррена М-Маршалла?

– Что ты несешь вообще?

Мы сидим в неловком молчании. Я не знаю, как общаться с девочками. Тем более с красивыми. Я хочу им нравиться. Это странная нужда, почти жизненная необходимость. Из-за нее я кажусь себе глупой и слабой, потому что причина ее появления – ужасные отношения с матерью. А хуже всего то, что я не могу удовлетворить эту нужду. Догадайтесь, сколько у меня было подруг, даже до убийства Мэтти.