Чеви Стивенс - Никогда тебя не отпущу

Закончив с уборкой у Джо, который большую часть времени проводит за пересмотром сериала «Мэтлок», я еду на второй объект – большой двухэтажный дом с четырьмя очень суетливыми и неряшливыми детьми, им всем меньше двенадцати лет. Хотя сегодня все идет не так уж плохо, и я заканчиваю чуть раньше, а потому решаю заскочить в банк по дороге к Маркусу и снять немного наличных. Пока аппарат выплевывает деньги, у меня появляется странное чувство: нервы мои однозначно шалят. Я быстро оглядываюсь, но сзади никого нет.

Забрав свой чек, я кладу его вместе с деньгами в кошелек и поворачиваюсь.

Я вижу его на углу банка. Он тоже кладет деньги в кошелек, а кошелек – в задний карман. Он выглядит по-другому: короткие волосы, борода, но движения хорошо мне знакомы, как и форма головы и расправленные широкие плечи.

Бетонные стены банка словно несутся на меня, как будто между нами всего лишь дюймы расстояния. Я чувствую запах его кожи, мыла, вижу, как изгибаются уголки его губ. Улыбка Софи. Он вот-вот увидит меня, затем он назовет мое имя тем тоном, в котором одновременно будут звучать и любовь, и гнев, и брань, и разочарование.

Бежать.

Ноги. Я должна переставлять ноги. Какая-то внутренняя сила кружит меня так быстро, что из рук выпадают ключи. Они падают, как в замедленной съемке, ударяются о тротуар с металлическим лязгом, который эхом отдается по мостовой. Я наклоняюсь, хватаю ключи и выпрямляюсь.

– Линдси.

Он идет ко мне. Расстояние уменьшается.

– Прочь от меня.

Я стою прямо, сжимая в руке ключи, как меч. Понятно, что толку от них никакого. Это просто кусок металла.

Он останавливается, подняв ладони вверх:

– Я был в банке и не знал, что ты здесь.

– Зачем ты приехал?

Это не важно. Я знаю, зачем он здесь. Мне нужно убираться прочь, но ноги словно приросли к асфальту. Я оглядываюсь, надеясь увидеть людей, но земля словно разверзлась и всех их поглотила. На улице нет ни автомобилей, ни прохожих.

– Строительная компания, в которой я работаю, получила новый контракт в Догвуд-Бэй. Я подыскиваю жилье для аренды.

Нет. Он знал, что мы тут поселились. Он спланировал это.

– Я не хочу, чтобы ты жил здесь. – Я ненавижу свой дрожащий голос и свою слабость. Мне хочется, чтобы он звучал сильно и властно, но он такой, как у умоляющего ребенка.

– Я понимаю, но я еду туда, куда нужно по работе. Времена сейчас сложные.

Для него никогда не бывало сложных времен. Я рада, что теперь о них говорит именно он. Я чувствую злость.

– Ты не можешь видеться с Софи.

– Ей через месяц исполнится восемнадцать.

– Она не хочет иметь с тобой ничего общего.

И все же он прав. Ей почти восемнадцать. Я не могу этому препятствовать. Я ничего не могу с этим поделать.

– Она меня не знает.

– Я хочу, чтобы так и оставалось. Она хороший ребенок. Не порть ей жизнь.

– Я изменился, Линдси. Я уже не тот, за кого ты выходила замуж. Я посещал психолога в тюрьме, а сейчас хожу в общество «Анонимных алкоголиков» и уже одиннадцать лет и капли в рот не брал.

Мне бы хотелось вонзить ключи ему в глаз и колоть, колоть его, чтобы он не смог больше на меня смотреть.

– Я ни на минуту не поверю в то, что ты изменился.

– Давай не будем об этом говорить прямо на улице. Могу я угостить тебя кофе?

– Я никуда не собираюсь с тобой идти.

Я не должна удивляться тому, что он действительно думает, будто я с радостью выпью с ним чашечку-другую кофе. Его способность игнорировать реальность просто поразительна. Похоже, что в его воображении мы старые друзья. Я разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Линдси! – окликает он меня, но я продолжаю идти. И тут его голос снижается на октаву, но остается достаточно громким, чтобы я могла услышать: – Я знаю, что ты сделала. Я знаю, что ты подмешала мне той ночью.

Слова бьют мне в спину и едва не сбивают меня с ног. Я спотыкаюсь, тротуар расплывается в глазах. Мне кажется, что я падаю в обморок, и я зажмуриваю глаза, чтобы прогнать панику. «Нет, нет, продолжай идти».

Едва переставляя ноги, я оглядываюсь через плечо. Он все еще наблюдает за мной. Моя машина припаркована тут же, и значит, теперь он знает, что я езжу на голубой «мазде». Руки мои дрожат, когда я пытаюсь засунуть ключ в замок. Я смотрю на них, силюсь стиснуть пальцы, чтобы немедленно оказаться в машине. Злость помогает, делая меня сильнее. Я сажусь в нее и уезжаю как можно быстрее, прочь отсюда.

Я опаздываю на десять минут, но тем не менее Маркус открывает дверь с широкой улыбкой.