Крэйг С Залер - Духи рваной земли [litres]

Иветта пошарила по полу и наткнулась на что-то завернутое в бумагу.

– Спичечный коробок. Полупустой.

– Хорошо.

– Возьмите их. – Хормейстерша вложила спички в руку джентльмену. – Когда скажу, зажжете.

– Ладно.

Она потерла ладонь, развернула свернутый в цилиндр листок и взяла его за верх и низ.

– Зажигайте.

Ярко-желтая стрелка зашипела возле покрывавшей ее ноги синей юбки, полыхнула красным и потускнела до оранжевого. Иветта прищурилась и бросила взгляд на нижние строчки.

Искренне твой, Сэмюэль С. Апфилд IV

– Господи… – От столкновения противоречивых чувств закружилась голова. – Это от моего мужа.

Лицо мистера Стромлера просветлело.

Держа письмо дрожащими пальцами, Иветта побежала глазами по строчкам.

16, 17 или, может быть, 18 августа 1902 года

Дорогая Иветта,

Я буду краток.

У меня сломана челюсть, так что общаться я вынужден только письменно. Работы много, и это письмо я пишу в коротких перерывах, необходимых в моем ослабленном состоянии для восстановления сил. (Жаль, что нет времени изложить все это каллиграфическим почерком, которым ты так восхищаешься.)

Сейчас я раскапываю завал в камеру, где находишься ты с Натаниэлем Стромлером.

Как ты, должно быть, понимаешь, б о льшая часть твоей семьи погибла, включая жившего в доме твоего отца негра, а также индейца. Местонахождение злобного стрелка неизвестно, но мне сообщили, что он сильно изуродован – так, что страшно сказать. Брент выжил, но ранен и находится под моей опекой. Пролежав без сознания…

Тьма напала на огонь, и кончик спички превратился в крохотный красный уголек.

– Можно зажечь другую? – спросила Иветта. – Я не закончила.

Огненный жук прыгнул сквозь тьму и сделался сияющей янтарной слезой.

Пролежав без сознания день или два, он дополз до моей резиденции, которой служил стоявший в фургоне сундук, освободил меня и лишился чувств.

Я не ел несколько дней (запас орехов и изюма закончился позавчера) и по причине слабости не смог подняться к крепости, не говоря уже о том, чтобы взяться за физическую работу. Теперь, после небольшого отдыха, я собрался с силами и приступил к раскопкам. Надеюсь добраться до вас с мистером Стромлером за два дня, но не хочу рисковать и перетрудиться, поскольку теперь от меня зависят три жизни.

Страдая временами от галлюцинаций, я хорошо понимаю, что никакими стараниями не уравновешу тяжесть своих мерзких преступлений. Ты можешь либо отпустить меня, как только я стану не нужен тебе, либо отправить в тюрьму или на виселицу. Я не жду, что ты снова примешь меня в свою жизнь, но благодарен судьбе за то, что могу хотя бы так помочь тебе и твоей семье.

– Брент еще жив. Я уже и не думала, что кто-то из них… – Иветта не договорила.

Пламя подобралось к пальцам мистера Стромлера.

– Нас спасут. – Под его густыми усами появилась улыбка. – Мы будем жить.

В глазах защипало от слез радости. Иветта кивнула.

– Мы будем жить.

– И ваш муж тоже жив.

Она снова кивнула, но изображать притворную радость не стала.

Пламя обратилось струйкой дыма. За дверью сдвинулся завал.

– Это муж. – Иветта была рада, что темнота спрятала ее лицо от мистера Стромлера.

Открыв глаза, Иветта увидела четыре синих пятна, оповещавших обитателей камеры о наступлении рассвета. По другую сторону двери медленной лавиной сползали камни, хотя их смещение она не столько слышала, сколько ощущала. Пес сидел возле запечатанного выхода, словно в предвкушении громогласно объявленной театральной премьеры.

Иветта приподняла голову и увидела на животе крохотную белую трубочку. Схватив ее, села и развернула послание. В бледнеющие отдушины задувал ветерок, и бумажка в ее руке дрожала.

Дорогая Иветта и мистер Стромлер,

Я позволил себе короткий перерыв, дабы достать из колодца ведро воды. В отдушину я вставлю ствол винтовки, чтобы через него (он, само собой, абсолютно пуст) доставить жидкость вам. Пожалуйста, дайте мне знать, когда будете готовы принять запас свежей воды. В ближайшее время я также смогу снабдить вас морковью, но пока диаметр плодов слишком велик для воздуховодных отверстий. Решением этой дополнительной задачи я займусь во время перерывов, необходимых, к несчастью, для восстановления затраченных сил.

Иветта посмотрела на дремлющего сокамерника, поправляющегося джентльмена, и решила не подавать сигнал, пока он не проснется. Восемь месяцев страданий в катакомбах научили ее ценить отдых и сон.