Кристоффер Карлссон - Смерть перед Рождеством

– Хорошо, – отзывается Бирк, – мы будем вести себя тихо. Можешь рассказать, что здесь произошло?

Он качает головой из стороны в сторону. Дуло револьвера смотрит куда-то в пространство между мной и Бирком.

– Можешь…

– Заткни пасть, – обрывает он Бирка и еще крепче прижимает Ирис к себе.

Она поднимает здоровую руку, обхватывает его запястье, пытаясь ослабить хватку.

– Расскажи, что произошло, – повторяет Бирк. – Почему он лежит на полу? – кивает на Кристиана Вестерберга.

– Потому что он чертов предатель.

– Что же он такого сделал? – спашиваю я.

Мужчина замирает, поднимает бровь. Потом направляет револьвер на меня. У меня перехватывает дыхание.

– Это не я, – говорит мужчина. – Он сам застрелился.

– Почему он сделал это? – спрашивает Бирк.

– Заткни пасть! – снова кричит мужчина и переводит оружие на него.

– Ну и что мы теперь будем делать? – спрашивает Габриэль. – Как ты думаешь?

– Убирайтесь отсюда, – шипит мужчина.

– Но мы не можем, – отвечает Бирк. – Как мы уйдем без Ирис?

Тот трясет головой.

– Отпусти ее, – говорит Бирк. – И мы уйдем, обещаю.

– Вы будете стрелять.

– Нет.

Мужчина переводит взгляд то на меня, то на Бирка, словно пытается определить, кто из нас слабее. Кто будет дольше колебаться, прежде чем пристрелит его?

– Мы не будем…

Я обрываю фразу на полуслове, потому что Ирис начинает крутить головой и еще больше вжимается головой в его плечо. Она тянется губами к его шее. Я вижу, как ее зубы впиваются в мочку его уха.

Мужчина мотает головой, шипит, сжав челюсти. Но револьвер по-прежнему взведен. Его лицо становится мертвенно-белым, потом наливается кровью. Он задыхается от напряжения, отчаянно пытаясь сохранить над собой контроль.

Но кровь потоком течет ему в рот, бежит по подбородку и шее. Мужчина опускает взгляд на Ирис, собирается с последними силами. Потом сжимает левую руку в кулак и бьет Ирис по тому месту, где в нее попала пуля. Он обрушивает кулак с размаха, а затем давит на рану. Ирис вздрагивает всем телом, как будто от электрического разряда, стонет, не разжимая зубов. Мужчина ударяет еще раз, потом еще… Ирис стонет, третий удар лишает ее сил, и она отпускает его ухо. Выплевывает на пол кусочек его кожи в сгустке крови. Кричит.

– Назад, – шипит он. – Назад, к выходу…

– Что ты собираешься делать? – спрашивает Бирк.

– Назад…

– Мы отойдем; ты только скажи, что собираешься делать, – повторяет Бирк. – Нам не нужны сюрпризы.

– Я выйду.

– Что, на улицу?

– Да.

– В такую погоду? – Голос Бирка срывается. – Подумай хорошенько…

– Назад…

Теперь он кричит, изо рта тянется струйка слюны. Ирис висит в его объятьях, совсем ослабевшая, прислонив голову к его плечу. В волосах у нее кровь.

Мы отступаем на шаг назад, он делает три шага вперед. Обходит кровать и оказывается так близко от нас, что я могу разглядеть цвет его глаз. Мы с Бирком продолжаем пятиться. Выходим в гостиную, где лежит тело Кристиана Вестерберга. Его грудь усыпана осколками выбитого ветром стекла. В окружающем голову кровавом нимбе также блестят осколки.

Идущий впереди нас мужчина избегает смотреть на тело, и я почти физически ощущаю его напряжение.

– Спиной к телевизору… – командует он. – Спиной к телевизору…

Я поворачиваюсь, под ногами трещит стекло. Только сейчас начинаю чувствовать гуляющий по комнате ледяной ветер. Мужчина медленно отступает, толкая перед собой Ирис. Револьвер смотрит попеременно то на меня, то на Бирка.

– На чем вы сюда приехали? – спрашивает он. – Что за машина?

Второй вопрос мужчина почти выкрикивает, но мы медлим. Солгать или сказать правду в такой ситуации одинаково невозможно. Мы приехали сюда на машине Ирис, и это дает ему реальный шанс. Это вселит в него надежду, а значит, придаст смелости. Но как солгать вооруженному преступнику, который, помимо прочего, прикрывается заложницей, как щитом?

– «Вольво», – отвечает Бирк. – Номер VEM триста двадцать семь.

– Ключи… – Он протягивает руку.

– Мы не можем дать тебе их, – говорю я.

Дуло револьвера скользит к виску Ирис.

– Я прострелю ей голову.

Я встречаю ее взгляд.

– Дай ему ключи, – говорю я Ирис.

Ее лоб блестит. Белки глаз воспалены. Голова трясется.

Мужчина снова опускает на нее глаза, накрывает ладонью пулевое отверстие в рукаве ее пальто и сует в него палец.

Ирис хрипит. Ее глаза округляются, словно бы в удивлении, а левая рука судорожно нащупывает его запястье. Но она не в силах справиться с ним. Единственное, что ей остается, – по возможности контролировать дыхание. И Ирис с жадностью, как в приступе астмы, глотает воздух.