Франк Тилье - Последняя рукопись

– Как вы себе это представляете? Что они вывалят эту историю на всеобщее обозрение? Про сыщика, до полусмерти избившего содержательницу притона? Нет, они списали это на сведение счетов между сутенерами и замяли дело – я же вам уже говорил.

Бывший сыщик глянул на пачку сигарет, лежащую возле его ног.

– Дадите мне еще одну?

Лин, не двигаясь с места, теребила ключ от наручников. Джордано улыбнулся и махнул свободной рукой:

– Да ладно, не важно.

– Шапка… Вы находите ее на земле, не зная, откуда она, не грязная ли, и напяливаете на голову своей дочери… Вам это не кажется странным?

– Помилуйте, нет. Да прекратите вы с этой шапкой.

– Роксана сказала мне, что вы сами в тот день надели шапку ей на голову.

– Ну и что?

Лин замкнулась в молчании. Она была похожа на паука, окопавшегося в своей норе и едва освещенного тусклой лампочкой под потолком. Здоровой ногой Джордано попытался придвинуть к себе пачку сигарет. Простейшее движение, но для него оно было настоящей мукой.

– В любом моем слове вы найдете предлог, чтобы снова напасть на меня… Потому что, вопреки видимости, жертва – это вы… Это ведь вы подвергаетесь пыткам, верно?

Лин не ответила, и он продолжал:

– Мне не удастся поставить себя на ваше место, но я могу догадываться, что значит потерять ребенка. Знали бы вы, сколько раз по работе мне приходилось с этим сталкиваться. Все эти родители, к которым я должен был прийти, чтобы сообщить, что с их ребенком случилось наихудшее. И вот что было, наверное, самым трудным: вынести пустые и растерянные взгляды родителей жертв. В момент моего сообщения в их глазах пропадал свет. И мы знаем, что больше он там не появится.

Ему удалось свободной рукой ухватить пачку, вытащить оттуда сигарету и сунуть ее в рот. Но зажигалка была недостижима – она лежала в двух метрах от него. Он искренне рассмеялся и вновь закашлялся.

– Даже не закурив ее, я получаю безумное удовольствие. Только за одно это я благодарю вас.

– Не благодарите меня.

– Нет-нет, спасибо. Вы думаете, что знаете меня, вы судите обо мне поверхностно и предвзято. Я бы тоже мог так судить о вас. Может, мне и не стоило вам этого говорить, но я знаю вас лучше, чем вы меня… И поверьте, это никак не связано с исчезновением вашей дочери. Это началось раньше. Гораздо раньше.

– Было бы любопытно услышать.

– Сначала дайте мне огоньку… пожалуйста. Сейчас поясню.

Лин заколебалась, но все же подошла и дала ему прикурить. Он сделал глубокую затяжку, выпустил дым через нос и удовлетворенно выдохнул:

– Как же хорошо.

– Я вас слушаю.

Он наслаждался табаком и отреагировал не сразу. Спустя две минуты Джордано заговорил:

– У вас есть тайна… Страшная тайна, которую вы скрываете даже от собственного мужа, потому что он… он говорил мне о вас, но не касаясь этой истории. И, судя по тому, в чем он меня обвинял, я убежден, что если бы он знал вашу тайну, то упомянул бы о ней. Скажем, потому, что мы были… в теме.

Лин почувствовала какой-то укол. Сигнал тревоги, пришедший из глубин подсознания.

– У меня нет тайн.

– Что вы, конечно есть, как у каждого из нас… Вы пострадали. И не только из-за… исчезновения вашей дочери. Достаточно почитать ваши книги, чтобы понять, что ваше отрочество было непростым.

– Вы ошибаетесь. Уж если у кого и было нормальное отрочество, так именно у меня.

– Неужели? Однако темы, которые вы затрагиваете, чернуха, точность гнусных описаний. В… Ох, я уже забыл, в какой-то из своих книг вы описываете сцену изнасилования. Так вот, я, столько лет сталкивавшийся с такими случаями, подумал: надо быть чертовски хорошо осведомленной, даже пережить подобное, чтобы так об этом рассказать…

Лин молчала, она не понимала, к чему он клонит.

– …Вы прячетесь за своим псевдонимом, за своими сочинениями. Когда я впервые открыл одну из ваших книг – это было лет семь или восемь назад, – я подумал: ну и влип же этот парень, если производит такое… «Этот парень…» Нил Мирор. Мирор… Довольно необычное имя, верно? Откуда оно взялось?

Лин напряглась. Рука, тянущаяся из ее горла, все пять пальцев, вцепляющихся в язык, раздирающих челюсти всякий раз, когда приходит вдохновение. Когда в нее вселяется Нил. Она попыталась сохранить самообладание.

– Ничего сложного. Мирор как зеркало. Нил как Лин. Так уж придумалось.

– Так уж придумалось… Наверное, такую заготовку вы обычно кидаете журналистам? Но мне это имя о чем-то смутно говорило. О чем-то давнишнем, засунутом в самый дальний уголок памяти.