Франк Тилье - Последняя рукопись

Ее муж резко открыл багажник.

В лицо Лин дохнуло смертью. На них смотрел Джордано: с перекошенным ртом и широко раскрытыми, почти вылезшими из орбит глазами. Он был завернут в брезент и изогнут, чтобы его можно было засунуть в тесное пространство. На волосах, висках и лбу остались следы запекшейся крови. Лин закрыла лицо руками:

– Что ты наделал?

Жюлиан бросил лопату в багажник.

– Я больше не мог выносить неведение, твердить себе, что у него, возможно, есть ответы. Поэтому я вернулся в форт. Я хотел заставить его говорить, я хотел, чтобы он выдал всю правду…

Кончиками пальцев он повернул голову трупа; показалась темная масса прилипших к черепу волос.

– …А он был мертв, Лин. Руки его по-прежнему были задраны вверх, но подбородок упал на грудь. Я думаю, он разбил себе голову, многократно с силой ударяясь ею о стену, пока не умер. Сзади все раздроблено…

Лин дрожала всем телом. На мгновение ей привиделось: Жюлиан схватил Джордано за волосы и бьет его головой о камни.

– …Я загрузил труп в машину и привез сюда. Мне была нужна лопата. Сарай оказался заперт, тогда я сломал замок.

Лин онемела. Они здесь, в гараже, с трупом в багажнике. А может, Жюлиан лжет? Он убил Джордано или в самом деле обнаружил его безжизненное тело? Хотя, по сути, что это меняет? Они оба убили его. Жюлиан снял непромокаемую накидку, скомкал и сунул в пластиковый пакет. То же самое он сделал с рыбачьим костюмом и сапогами.

– В больнице я перечитал твои романы. Никаких следов, действовать поэтапно, – так ты написала. Я избавлюсь от этой одежды. Мы вымоем багажник хлоркой, чтобы уничтожить остатки крови.

Надев ботинки, он сунул пакет в багажник. Лин вздрогнула, когда он захлопнул его.

– Давай не будем паниковать, ладно? Мы абсолютно ничем не рискуем. В двадцати километрах отсюда, в Монтрей-сюр-Мер есть лес с прудами. Сейчас пять-шесть градусов, почва влажная, немерзлая, это облегчит работу. Я закопаю Джордано поглубже или, если не получится, нагружу балластом и скину в воду. Никто его не найдет.

Он вернулся к жене, схватил ее за плечи. В его темных зрачках полыхало безумие. Лин показалось, что перед ней убийца, прекрасно владеющий своими эмоциями. Как он может так контролировать себя в подобной ситуации?

– Мы выпутаемся, ты меня слышишь?

Она не отреагировала, поэтому он встряхнул ее:

– Ты меня слышишь? Я никому не позволю соваться…

Он не договорил. Послышался шум мотора, он становился все отчетливее. Белый отблеск фар скользнул под воротами гаража. Лин перестала дышать. Кто это? Хлопнула дверца. Приложив палец к губам, Жюлиан подошел посмотреть в щель между гаражными воротами и стеной.

– Твою мать, Бершерон.

Он разглядел, что Колен на мгновение остановился перед гаражом. Если они видели свет фар, то и он должен был заметить неоновое освещение. Жюлиан сжал челюсти.

– Вечно он появляется, когда не надо.

Насколько это было возможно, он следил за полицейским глазами. Тот направился к сараю, открытая дверь которого оглушительно хлопала на ветру.

– Дверь…

Сыщик на несколько секунд исчез в сарае. Затем вышел, подобрал что-то с земли и внимательно рассмотрел.

– Я думаю, это замок. Все-то он вынюхивает…

Колен поставил замок на место, чтобы запереть дверь. Лин видела толстую вену, вздувшуюся на шее Жюлиана, который изогнулся, чтобы следить за Коленом. Сыщик поднялся по ступеням. Раздался звонок, Лин похолодела.

– Мы не обязаны открывать, – бросил Жюлиан.

Лин нервно откинула волосы назад.

– Он… Он видел свет. Вдобавок сбитый замок. Если… Если мы не откроем, это только ухудшит ситуацию. Он решит, что случилось что-то серьезное, и вызовет подкрепление. Надо пойти открыть.

Жюлиан мгновенно принял решение:

– Отлично. Только будем говорить как можно меньше.

Лин убедилась, что на одежде мужа нет крови, и бегом поднялась по лестнице.

Аполлина будет жить.

Это было первое, что сказал хирург, когда через восемь часов после того, как девушку привезли в больницу, вышел из операционного блока. Вик от души поблагодарил его и попросил, чтобы ему сообщили, когда Аполлину можно будет навестить.

Запершись в туалете, он несколько секунд тер себе виски. Он устал. Устал за все эти годы бесконечной погони, бесполезной борьбы. Феликс Дельпьер не победил, но он погубил молодую женщину, он разбил ей жизнь, которая уже никогда не будет прежней.

Он сполоснул лицо холодной водой и уперся взглядом в зеркало. Допустим, скоро они схватят Мориарти, а что потом? Придет другой, еще хуже? Убийца детей? Какой-нибудь тип, который взорвет себя в гуще толпы?