Стеф Хувер - Клетка [litres]

– Да и с другими у него проблем не было, – между тем продолжала трепаться Бриджет. – Ни с учителями, ни со студентами. Поначалу пробовал один придурок наезжать. Брэд какое-то время терпел, а потом взял обычный нож для бумаги да и попер на шутника: «Еще раз сунешься ко мне, порежу». Тот едва не обделался. Хоть временами и ржал издалека, называл психом, но больше не лез. Чокнутых боятся. Так что даже не представляю, почему Брэд смылся. Только и остается предположить, что его похитили. – Бриджет улыбнулась. Фраза прозвучала надуманно и нелепо. – Уж не знаю кто. Инопланетяне разве.

– Он тебе нравился? – неожиданно спросила Амелия. – Брэд.

– С чего ты взяла? – Ни в голосе, ни на лице Бриджет не нашлось и следа возмущения, только искреннее недоумение.

– Ты так много о нем знаешь.

Бриджет фыркнула, заявила с гордостью:

– Да я о большинстве много чего знаю. Люблю быть в курсе. И вообще, – она сделала многозначительную паузу, – у меня жених есть.

– Жених? – теперь удивилась Амелия.

– Ну да, – подтвердила Бриджет. – Вот окончу школу, и сразу замуж. – Она улыбнулась, не сказать что мечтательно и вдохновленно, скорее насмешливо. – Все давно уже решено. Он – сын совладелицы родительской компании. Мамашка его испугалась, что сыночек в душевном порыве осчастливит какую-нибудь бедную золушку. Точнее, так уже чуть и не случилось. Он собрался жениться то ли на официантке, то ли на инструкторше по фитнесу. Мамаша, как узнала, сразу сказала: «Хочешь – женись. Только тогда устраивай свою жизнь исключительно сам, а на мои деньги не рассчитывай». Но женишок у меня не дурак, сделал правильные выводы. Вот после этого наши родители и сговорились. Все для блага бизнеса и родных детишек.

– И ты согласилась? – поинтересовалась Амелия. Сама бы она непременно закатила папочке тот еще скандал.

– А что такого? – Бриджет дернула плечами. – Вообще-то он у меня нормальный. Мы даже это… уже… переспали. Надо же было опробовать.

Амелия внимательно рассматривала Бриджет. А ведь действительно. И не подумаешь, что предложенный расклад ее расстраивает или вызывает хоть каплю негодования. Никакой затаенной грусти в глазах. Похоже, ей и правда по приколу, и она совсем не против. А ведь…

Вполне же реально, что папочка тоже до такого додумается. Сначала запер дочурку в школе, сразу после окончания выдаст замуж. Может, даже за Кеннета, если тот разведется со своей престарелой мымрой, как он планировал.

Развить мысль не дали. Здание содрогнулось, дверь распахнулась, и в комнату вкатилась миссис Пафф. Амелия даже подумала, что та все это время стояла под дверью и подслушивала.

Толстуха с подозрением уставилась на Бриджет, потом перевела взгляд на Амелию.

– И вы здесь, мисс Грин! – воскликнула обрадованно, с видом охотника, обнаружившего добычу. – Вот и отлично. Хотела вам напомнить про работу в саду. Вы уж постарайтесь опять о ней не забыть. – Миссис Пафф ехидно поджала ярко накрашенные губки. – Иначе мне придется отвести вас за руку.

Вообще-то Амелия в курсе, что гиппопотам – самое опасное животное. По количеству жертв до него далеко и львам, и крокодилам, и носорогам. Поэтому, если миссис Пафф ухватит за руку, шансов никаких. Точно утащит. Она раза в три, а может, даже и в четыре объемней и тяжелее. Да и в ближайшее время Амелии выгоднее побыть послушной лапочкой.

– Ну что вы, миссис Пафф! – с энтузиазмом воскликнула она. – Больше не забуду. Ни за что. Прям жду не дождусь. Так и тянет поработать в саду.

Проснулась от боли в затылке. Все-таки приложилась, когда гаденыш меня отшвырнул. Потянулась, расправляя онемевшие конечности, наслаждаясь восстановленным кровообращением.

Если судить по едва пробивающимся в окно лучам, еще довольно рано. Я – жаворонок. Шон – нет.

Он и в детстве дрых допоздна. А я старалась урвать несколько часов рассветного счастья, когда могла делать все, что мне захочется, и не бояться быть застуканной им.

Но в день похорон Патрика Шон проснулся очень рано.

Он подошел ко мне и сел рядом. Взял за руку, словно любящий старший брат. Приподнял пальцем мой подбородок, заставляя взглянуть на себя.

– Когда ты плачешь, твои глаза перестают сиять. – Странная фраза для утешения, вы не находите? Но кузен не мог остановиться: – А я хочу, чтобы они сияли.