Шери Лапенья - Посторонний в доме

Карен представляет, как Бриджит в ее кровати занимается сексом с ее мужем, пока она, Карен, лежит в камере, свернувшись клубочком на нарах, в шумном и вонючем подвале полицейского участка. Думает о том, как все это время они держали свою интрижку в тайне от нее.

Мысль, что Том снова переспал с Бриджит, приводит ее в ярость, но, с другой стороны, это лучшее, что могло случиться. Потому что теперь Том может рассказать полиции, что Бриджит шантажом вынудила его переспать с ней, что она влюблена в него и Карен ей мешает. И доказательством его рассказа послужат отпечатки Бриджит в доме, в тех местах, где их не должно было бы быть, будь она только подругой Карен. В спальне.

Хорошо, что Карен пока ничего не сказала полиции. Теперь ей нужно принять решение. Сказать ли честно, что она до сих пор не помнит, что случилось после того, как она открыла дверь в ресторан? Или соврать и сказать, что все вспомнила? Что в ресторане они с Робертом поругались, и она, испугавшись, сбежала. Что она в него не стреляла – когда она покинула его, он был жив. И тогда возникнет подозрение, что Бриджит, которая следила за ней и все слышала, сама его убила с намерением подставить Карен после ее бегства, а потом забрала пистолет.

Ей необязательно доказывать, что Бриджит убила Роберта, хотя это было бы приятно. Интересно, откуда она позвонила в полицию, чтобы рассказать о пистолете, ведь не со своего же телефона? Было бы чудесно, если бы со своего. Но в принципе это неважно. Все, что нужно, это посеять сомнения, внести сумятицу, и тогда обвинение будет снято.

И Том больше не будет спать с Бриджит. Ей нечем его шантажировать, потому что они сами расскажут полиции, что Бриджит – свидетельница. Карен знает, что Том собрал вещи и на время переезжает к брату. Как же Бриджит разозлится, когда он исчезнет! Как грустно, как одиноко ей будет сидеть у окна и смотреть через дорогу на их опустевший дом.

Так тебе и надо, думает Карен.

Расбах добился, чтобы отпечатки прошли экспертизу вне очереди. Ранним утром следующего дня он стоял рядом с судебным экспертом и смотрел на экран, на котором рядом с отпечатками пальцев Роберта Трейнора отображались отпечатки, снятые в доме Краппов и на месте преступления.

– Отпечатков жертвы в доме нет, – сказал эксперт. – Ни единого. Его там не было. По крайней мере, без перчаток. Возможно, в какой-то момент Трейнор и проник в дом, но доказать это нельзя.

– Джек Кельвин будет разочарован, – задумчиво протянул Расбах.

– Так значит, она все выдумала, – спросил, стоя рядом с Расбахом, Дженнингс, – когда сказала, что кто-то забирался в дом?

Эксперт покачал головой и ответил:

– Как я уже сказал, он мог быть в перчатках. Но еще мы нашли кучу неизвестных отпечатков по всему дому.

– Где, например? – спросил Расбах.

– Везде. В гостиной, на кухне, в ванной, в спальне… Такое ощущение, будто этот человек там живет. И у него повышенное тактильное восприятие, он постоянно трогает вещи. Мы нашли эти отпечатки даже в ящике с нижним бельем Карен. В шкафчиках в ванной. На флакончиках ее духов. В ящиках стола.

– Что насчет гаража? – спросил Расбах.

– Нет, в гараже нет.

– Интересно, – произнес Расбах.

– Нет. В действительности интересно другое, – с загоревшимися глазами сказал эксперт. – Эти отпечатки совпадают с теми, что мы нашли на месте преступления, на двери ресторана. Человек, который был в доме Краппов, в какой-то момент был и там.

– Да, это и правда интересно, – согласился Расбах.

– В базе их нет. Чьи бы они ни были, этот человек никогда не привлекался.

– Думаю, мы его найдем. Отличная работа. Спасибо, – сказал Расбах и поманил за собой Дженнингса.

– Она права, за ней следят, – сказал Расбах. – Просто это не тот человек, на кого она думала.

– Жизнь полна сюрпризов, – ответил Дженнингс. Для детектива, расследующего убийства, он был настроен на редкость позитивно.

– Нужно снова допросить Карен Крапп, – сказал Расбах. – Может быть, на этот раз она заговорит.

– Моя клиентка готова сделать заявление, – сказал Кельвин.

Карен сидела рядом с ним за столом в тюремной комнате для допросов. Тома не было. Расбах сидел напротив, рядом с ним – Дженнингс. В комнате стояла видеокамера, готовая фиксировать каждое слово Карен, каждое движение, пока она ерзает на допросе.

Карен знала, что должна быть убедительной. От этого зависит ее жизнь.

Едва прелюдии завершились, они приступили к делу.