Тэйлор Адамс - Выхода нет

Дарби не позволяла ему.

Она держалась за оружие, ее скользкие пальцы крепко сжимали ствол. Затем она развернулась, меняя направление, и рванула пистолет к себе, против часовой стрелки, выкручивая суставы Ларса. Грызун был выше и сильнее, но Дарби – умнее, и она знала, как использовать инерцию против него…

Она почувствовала, что его указательный палец хрустнул внутри спусковой скобы.

Как маленькая морковка.

Ларс закричал сквозь зубы. Это походило на влажный свист; воздух вырывался через дырку в его трахее. Кровь выдувалась растягивающимися пузырями. Они оба кружились сейчас, вращаясь, как в танго, с руками, сомкнутыми на оружии, врезаясь в край кофейной стойки, опрокидывая стулья, паля в потолок – БАХ, БАХ, БАХ! – осыпающаяся штукатурка, взрывающиеся флюоресцентные лампы над головой, пока затвор пистолета не встал на задержку в положении «пусто» и спусковой крючок не перестал нажиматься.

Они врезались в карту Колорадо, оба все еще держась за «беретту».

Ларс выпустил ее – зная, что она пуста.

Дарби держала – понимая, что она все еще полезна, – и ударила ею Ларса в зубы. Он отшатнулся от нее, держась за шею, но споткнулся о тела Эда и Сэнди. Теперь Дарби была сверху Грызуна, нанося удары – снова, и снова, и снова. Колотя его алюминиевой пяткой пистолета. Она отвесила особенно хороший удар и почувствовала, как его скула ломается с мясистым хрустом.

Ларс отшвырнул Дарби прочь, и они раскатились в стороны.

Дарби пятилась на скользком полу, громыхая пустой «береттой». Она попыталась встать, но поскользнулась. Бензин был повсюду.

Она опиралась на ладони, все еще наполовину ослепленная, смаргивая его кровь из своих глаз. Топливная канистра опрокинулась в драке; она лежала на боку, и горючее выливалось ритмичными толчками. И возле нее Дарби увидела свой швейцарский армейский нож, крутящийся на кафельной плитке зазубренной тенью. Она схватила его.

Ларс отползал от нее в сторону закрытой двери. Недостаточно быстро.

Он стонал, выталкивая неразборчивые слова, что-то отчаянное, вперемешку со слезами и кровью:

– Эшли-Эшли-убей ее-убей ее…

«Ну уж нет.

Не сегодня».

– Убей ее, пожалуйста…

Дарби догнала его и взметнула клинок повыше над затылком Ларсона Гарвера; полоска металла блеснула в светодиодном луче. Ее слова, сказанные ранее сегодня вечером, вернулись, как эхо – «Я перережу ему горло, если потребуется», – и, взглянув искоса через комнату, она встретилась глазами с Джей.

Та наблюдала, потрясенная.

– Джей! – выдохнула Дарби. – Не смотри.

Эшли повернул дверную ручку – заперто.

– Ларс! – Он задыхался. – Открой дверь!

Нет ответа.

Он проверил переднее окно, но оно по-прежнему было заблокировано столом, перевернутым Эдом. Нет доступа. Эшли всмотрелся в щель и увидел только темноту – свет был выключен. Обеспокоенный, он вернулся обратно ко входной двери, спотыкаясь о косые сугробы, едва не выронив гвоздемет.

– Ларс! – позвал он. Слюна замерзала на его подбородке. – Пожалуйста… братишка, если ты тут живой, скажи что-нибудь!

Ничего.

– Ларс!

Эти сотрясающие выстрелы гремели в его голове, пустой и паникующей. Зачем Ларсу стрелять серией быстрых выстрелов? Это не был контролируемый огонь; это был звук отчаяния. «Стрельба и мольба», называли они подобное. Так что же там произошло?

Все еще нет ответа.

Эшли отступил назад и пнул дверь. Рама скрипнула, но засов держался.

Теперь он начинал волноваться:

– Ларс! Я не сумасшедший. Ясно? Просто ответь мне…

Его прервал голос.

Не его братишки.

Дарби.

– Он не может сейчас говорить, – сказала она. – Потому что я перерезала ему глотку.

Колени Эшли ослабели. На какой-то бессвязный момент его сознание замкнуло накоротко, и он забыл и о засове, и о закрытой двери.

– Ты… нет, ты лжешь. Я знаю, что ты лжешь…

– Хочешь знать его последние слова?

– Ох, лучше бы тебе лгать…

– Он выкрикнул твое имя перед тем, как я убила его.

– Дарби, я клянусь Богом, если ты действительно убила моего братишку там, я срежу всё мясо с косточек Птички Джей…

– Ты никогда не прикоснешься к ней, – сообщила Дарби, и ее слова подкреплялись пугающей уверенностью. – Теперь у меня есть пистолет. И ты будешь следующим.

Эшли в ярости ударил дверь рукой.

Вспышка сокрушительной боли взорвалась в его кулаке. Ее звенящее эхо отдалось в предплечье. Это была ошибка – огромная ошибка, – и он сжимал костяшки пальцев, его дыхание вырывалось через скрежетавшие зубы, глаза наполнялись горячими слезами.