Тэйлор Адамс - Выхода нет [litres с оптимизированной обложкой]

Нет. Думать так – это принимать желаемое за действительное. За то время, пока они будут сидеть здесь, Ларс периодически станет запускать двигатель, чтобы держать ребенка в тепле. Он немедленно обнаружит, что пленник исчез.

Дарби вновь прибегла к интенсивному дыханию. Она считала до пяти перед тем, как выпустить воздух наружу. Так, как мать когда-то научила ее.

«Сейчас преимущество у меня.

Я не могу позволить себе потерять его».

Она хотела бы, чтобы в этой ситуации оказался кто-то другой. Кто-то умнее, смелее, устойчивее, более умелый. Кто-то из Тренировочного Корпуса Офицеров Запаса при ее колледже, одна из тех суровых девиц в городском камуфляже «цифра», таскавших тяжелые рюкзаки вверх и вниз по лестницам кампуса. Кто-то, знающий джиу-джитсу.

Да кто угодно, черт побери.

Но тут была просто она.

Просто Дарби Торн, странная девушка, которая скрывалась от вечеринок в общежитии внутри своей комнаты со стенами, обвешанными черными карандашными оттисками чужих фраз, украденных с чужих могил, будто какой-то благочестивый вампир неизвестной породы.

Метель снаружи усиливалась. Дарби вытащила свой айфон и быстро набрала новый текст. Только черновик сообщения. Просто сохранить на случай немыслимого, но все равно от него наворачивались слезы на глаза.

«Мама, если ты нашла это сообщение на моем телефоне, то со мной что-то случилось. Я застряла на всю ночь на стоянке отдыха и пишу это. Один из людей здесь может быть опасен. Я надеюсь, что у меня просто паранойя. Но если я не… просто знай, что я жалею обо всем. О всех вещах, которые я говорила тебе. Я жалею о том телефонном разговоре на День Благодарения. Ты не заслужила этого всего. Мама, я люблю тебя очень сильно. И прости меня за всё.

Через пятнадцать минут Ларс отправился в туалет.

Он прошел мимо стула Дарби, и она заметила нечто странное. Он снял свои черные лыжные перчатки, обнажив бледную кожу на руках. Тыльная сторона левой руки была усыпана пятнышками и маленькими рельефными бугорками. Похожими на москитные укусы. Или это были зарубцевавшиеся шрамы, хотя она не представляла, какой ужасный инструмент мог сотворить подобное с человеческой рукой – что-то вроде терки для сыра?

Ларс прошаркал мимо и скрылся в мужской уборной. Дверь со свистом закрылась, но Дарби показалось, что прошла целая вечность до финального щелчка.

«Сейчас».

Дарби вскочила со стула на дрожащих ногах. Эд и Эшли глянули на нее. Это был ее шанс, ее тридцатисекундное окно, выскользнуть на улицу и подтвердить или опровергнуть увиденное. С телефоном в руке она двигалась к выходу, задержав дыхание на вдохе, с легкими, полными кислорода, – но по пути она удивила сама себя. Она сделала нечто чрезвычайно нелогичное.

Дарби приблизилась ко второму кофейнику с надписью «КАКАВА» и быстро наполнила пластмассовый стакан объемом восемь унций. Хотя никогда не любила горячий шоколад.

«Но дети любят. Верно?»

Она услышала шум смываемого писсуара. Ларс возвращался.

Торопясь теперь, она глотнула горячего напитка, быстро вернулась к выходу и открыла дверь, впуская в помещение запах снега и холода. Но вездесущий неугомонный Эшли наблюдал за ней.

– Эй, Дарбс, что ты делаешь?

«Дарбс». Она не отзывалась на такое имя лет с пяти.

– Снова попробую поймать сигнал. У моей мамы рак поджелудочной железы, и она сейчас в больнице в Прово.

Не дав Эшли времени ответить, она шагнула наружу, в воющий шторм, через плотную стену морозного воздуха, пробирающего до костей, вспоминая импровизированную маленькую поговорку, которую услышала однажды давно от своей матери.

«Легче всего солгать, когда говоришь правду».

Дарби сперва пошла к Кошмарным Детям.

Это была часть ее плана – было бы подозрительно идти к машинам сразу, прямо, по кратчайшему расстоянию, и она предполагала, что Ларс немедленно кинется к окну, после того как выйдет из туалета и не найдет ее на месте. К тому же она оставляла следы на снегу. Она различала свои собственные, сделанные час назад, и следы Эшли, и Ларса (ее восьмой размер обуви был намного меньше, чем их). Все – присыпанные снегом.

Этой ночью каждое принятое решение оставит свой след.

К примеру, решение взять с собой горячий шоколад было тупым. Сравнимое по тупости разве что с татуировкой на плече Дэвон: «Сделано в Китае». Дарби не знала, зачем наливала напиток, пока этот мелкий хищник изливал всё, что у него на душе накопилось, через комнату от нее. Она просто сделала это. Она обожгла себе язык, когда глотнула из стакана на ходу, будто уличная девчонка.