Райли Сейгер - Моя последняя ложь [litres с оптимизированной обложкой]

– Я тоже так считаю.

Тем же вечером ты снова начинаешь писать. Ты лежишь без сна вот уже несколько часов, думая о смене сезонов и течении времени. А потом тебя вдруг что-то прошибает. Ты поднимаешься, встаешь перед холстом и понимаешь, что нужно написать не то, что видишь, а то, что увидела.

Ты рисуешь девочек в том же порядке. Всегда.

Сначала Вивиан.

Потом Натали.

За ней Эллисон.

Ты покрываешь их причудливыми формами в оттенках голубого, зеленого и коричневого. Мох, кобальт, олово и сосна. Ты заполняешь холст водорослями, рдестом, подводными деревьями, стремящимися на поверхность. Ты рисуешь здание с флюгером, погруженное в холодные глубины, пустое и темное. Оно ждет кого-то.

Картина готова, и ты рисуешь еще одну. Потом еще одну. И еще. Это смелые полотна. Под водой скрываются стены и основание, они оплетены водорослями, они поддались бегу времени. Ты закрашиваешь девочек и чувствуешь, что это погребение. Похороны. Ты пишешь неделями. У тебя болит запястье. У тебя не разгибаются пальцы, даже если ты не держишь кисть. Когда ты спишь, тебе снятся краски.

Твой психотерапевт говорит, что это абсолютно здоровое занятие. Ты разбираешься с чувствами и горем.

К январю ты заканчиваешь двадцать первое полотно. Свою подводную серию.

Ты показываешь их Рэндаллу. Тот приходит в восторг и охает над каждой картиной. Он говорит, что ты превзошла саму себя.

Планируется новая выставка. Рэндалл организует ее быстро, чтобы не упустить момент. Полуночное озеро привлекает внимание прессы. Выставка должна пройти в марте. Потихоньку нарастает шумиха. Твое фото печатают в «Нью-Йоркере». Твои родители планируют приехать на открытие.

В утро заветного дня тебе звонит детектив Флинн. Он подтверждает то, что ты и так знаешь. Кости принадлежат Натали и Эллисон.

– А что же с Вивиан? – спрашиваешь ты.

– Это очень хороший вопрос, – отвечает Флинн.

Он говорит, что ни одна кость не подходит.

Он говорит, что черепа Натали и Эллисон были размозжены. Их чем-то ударили по голове, возможно, лопатой, найденной неподалеку.

Он говорит, что рядом с костями были обнаружены цепи и камни. Возможно, с их помощью тела девочек утопили.

Он говорит, что волос в пластиковом мешке, который ты нашла с дневником Вивиан – переработанный полиэстер, который используют для производства париков.

Он говорит, что в том же пакете найдены следы пластика и клея, которые раньше использовали для создания липовых удостоверений личности.

– Что вы имеете в виду? – спрашиваешь ты.

– Я полагаю, вы догадались, – говорит он.

Ты думаешь про последние слова Вивиан. Она барабанила в запертую дверь «Кизила».

«Ну же, Эм, впусти меня».

Меня.

Она сказала «меня».

Не «нас».

Она и была одна.

Ты вешаешь трубку, и тебе становится нехорошо. Ты ошеломлена настолько, что почти пропускаешь открытие выставки. И только Марк уговаривает тебя пойти. Он принуждает тебя собраться. Принять душ. Надеть обтягивающее синее платье и черные туфли на каблуках с красной подошвой.

В галерее ты видишь, что Рэндалл снова прыгнул выше головы. Ты пьешь вино и смотришь, как мимо проплывает канапе с креветками на серебряном подносе. Ты говоришь с представителем «Кристис», дамой из «Таймс», той самой звездой сериалов, которая помогла тебе сделать первый шаг. Приезжают Саша, Кристал и Миранда. Марк делает снимок. Вы вчетвером стоите на фоне самой большой картины, «Номер шесть». Она огромная, почти как Полуночное озеро.

Чуть позже ты снова оказываешься у этой работы, и к тебе подходит какая-то женщина.

– Восхитительно, – говорит она, не отрывая глаз от картины. – Так прекрасно и странно. Вы автор?

– Да.

Ты бросаешь на нее взгляд. Рыжие волосы, потрясающая фигура, королевская осанка. Одета она круто. Черное платье. Черные перчатки. Свободная черная шляпа и тренч «Берберри». Ты думаешь, что, возможно, она модель.

Потом ты узнаешь вздернутый нос и жестокую улыбку. У тебя подгибаются ноги.

– Вивиан?

Она смотрит на полотно и тихо шепчет – так, чтобы больше никто не слышал.

– Две правды и одна ложь, Эмма, – говорит она. – Сыграем?

Ты хочешь отказаться. Тебе приходится согласиться.

– Первое. Эллисон и Натали были с моей сестрой, когда она умерла. Они взяли ее на «слабо», велели пройти по льду. Они видели, как она упала и утонула. Они никому не сказали. Но у меня были подозрения. Я знала, что Кэтрин не сделает такую опасную вещь. Ее каким-то образом вынудили. Я подружилась с ними, завоевала их доверие, притворилась, что доверяю им. Именно так я узнала правду. Я выпытала ее четвертого июля. Они поклялись, что пытались помочь Кэтрин. Я знала, что они лгут. В конце концов, я тонула перед всеми. Я барахталась в воде, и ко мне бросился только Тео. Натали и Эллисон ничего не сделали. Они просто смотрели на меня. Так же они смотрели, как тонет Кэтрин.