Антуан д'Эстет - Flamma

Люциус осторожно, словно не доверяя его прочности, тоже опустился на стул.

— Если вы этого не хотели, нужно было предоставить ей закрытый экипаж, — заметил он, все еще не веря тому, что его здесь ждали.

— Напротив, очень хотел, — откликнулся на это Мортимер и, широким указующим жестом обводя помещение, добавил: — Разве то, что вы видите, не превосходит все ваши ожидания и не благоприятствует вашим намерениям? Тихий отдаленный квартал, заброшенная к черту на рога лачуга и даже услужливо направленный на меня пистолет!

Священник озадачено опустил голову. Приходилось признать: все перечисленное сейчас сектантом и в самом деле было весьма кстати для исполнения архидьяконом своего замысла, но если Мортимер действительно знал, с какой целью пришел к нему Люциус, то понять поступок «Отверженного» было крайне непросто.

— Почему? — коротко и прямо спросил архидьякон.

— Не будем об этом, — ушел от ответа Мортимер; и, притворяясь смущенным, отвел разговор в сторону: — Видите ли, ко всем этим удобным для вас приготовлениям я добавил одно… не совсем удобное: я отправил миссис Скин к господину Хуверу и сейчас она, — сектант насмешливо ухмыльнулся, — спешит рассказать достойному начальнику полиции, как неосторожно ваше преподобие убили ее приемного сына Томаса.

Люциус, ибо угроза ареста в случае успешного завершения его замысла не представляла уже никакой важности, не повел на это предупреждение и бровью. Мортимер продолжал:

— Так что, хоть вы и прибыли раньше, чем я ожидал, нам все же стоит поторопиться. — Он поудобнее откинулся на спинку стула. — Итак, у вас есть что мне сказать?

***

Архидьякон встал и некоторое время молча прохаживался по комнате.

— Да, у меня есть, что вам сказать, — наконец произнес он. — И начну я, пожалуй, с того, что укажу вам на маленькую, но весьма значимую неточность в девизе «Отверженных»: вместо «отверженные небом, пожалуйте на грешную землю», следовало бы употребить «отвергнувшие небо…”, ибо выбор у людей все таки есть.

Мортимер неопределенно хмыкнул. Действительно, сектант и священник уже не раз беседовали на эту тему и, как это часто бывает в спорах, каждый оставался при своем мнении, а несогласие оппонента считал простым упрямством. Люциус тоже понимал это, но, тем не менее, продолжил:

— Да выбор есть, просто… возможны ошибки, — сказал он. — Однако порой случается и так, что даже после допущенного промаха мы получаем второй шанс. И вот еще одна неточность в воззрениях вашего общества: мир, в котором есть добро и зло, и есть выбор; мир который предоставляет нам шанс — это уже не ад, а только чистилище.

— Постойте, — прервал его Мортимер. — Что вы хотите всем этим сказать: что «Отверженные» — это ошибка.

— Хуже, — ответил архидьякон. — Вы помеха. Искушение и соблазн, обман и угрозы, коими вы совращаете людей, заставляют их совершать ошибки и мешают использовать второй шанс тем, кто уже ошибся: шанс что-то исправить, шанс начать все с чистого листа.

Мортимер какое-то мгновение размышлял над словами священника, а затем, вместо ответа, схватил пробегавшего мимо котенка за загривок и, недолго думая, швырнул его в чан. Несчастное животное беспомощно забарахталось в воде, а сектант уже отправил туда и второго котенка, который своими, так же безуспешными, попытками спастись мешал и топил первого. Следом за этой парой в чане оказалось еще три котенка, и каждый из них ухудшал положение всех предыдущих, шлепавших лапками по воде и жалобно попискивавших.

Наконец, архидьякон не выдержал этого: он порывисто подошел к чану и резким движением опрокинул посудину.

— Довольно! — прорычал разъяренный священник одновременно с грохотом упавшего чана. — Что вы хотите этим доказать? В чем смысл такой жестокости?

Пять насквозь вымокших котят, страшно напуганные пережитым, но все живые, прижав ушки и широко раскрыв маленькие круглые глазки, с опаской поглядывали на перекатывающуюся по полу посудину. А Мортимер, в свою очередь поглядывая на них, сказал:

— А смысл в том, что для того чтобы хоть кто-то сумел правильно использовать второй шанс его нужно поставить на самую грань: он должен испытать отчаяние; на расстоянии руки увидеть конец былой жизни (необязательно своей, но обязательно близкой). — Он кивнул на тощих котят, теперь заботливо вылизывающих друг другу мокрую шерстку. — И, — только вдумайтесь! — людям для этого не хватило даже чумы… — Сектант усмехнулся: — А вы говорите: с чистого листа…