Антуан д'Эстет - Flamma

К середине дня люди отчаялись потушить пожар и ударились в бегство. Колонны повозок и огромные человеческие массы растянулись по еще нетронутым огнем улицам города на многие мили. Даже воды Темзы оказались сокрыты под тучами лодок и барок со спасающими свои жизни и скромные пожитки лондонцами.

***

3 сентября пламя пожара, подгоняемое неутихающим восточным ветром, охватило весь центр города. Горели банки, ратуша; за несколько часов превратилась в пепел Королевская биржа. Собор святого Павла, своими толстыми каменными стенами и широкой площадью, казавшийся неуязвимым для огня, и тот! оказался в его власти. Этому поспособствовали установленные вокруг строительные леса для реставрации, вспыхнувшие, словно лучинки, от царившего в воздухе адского жара.

Похожей была участь и множества других храмов города: горели поддерживающие их своды деревянные балки; оплавлялись, падали наземь и перекатывались по улицам, давя хлипкие останки догорающих домов, церковные колокола.

***

4 сентября 1666 года город превратился в земное подобие ада: ежечасно падали башни, рушились церкви, горели дома. Третьи сутки огонь освещал все вокруг, даже ночью, на многие мили, тогда как небо над Лондоном, с коего подобно хлопьям снега низвергался серый пепел, было затянуто плотной завесой угольно черного дыма. Не находившие себе больше пристанища на объятой пламенем земле, стаи птиц кружили в раскаленном воздухе над городом и, в конце концов, не выдерживая жара, с опаленными крылами замертво падали вниз. Пустые кареты, облизываемые огненными языками, словно адовы колесницы, мчались по превратившимся в руины улицам Лондона, ведомые лошадьми с обезумевшими от боли глазами, пылающими хвостами и гривами. А огонь, тем временем, и не думал утихать.

Пожар распространился по большей части города, стер в золу весь Сити и, продолжая двигаться на запад, угрожал тем же самым и Вестминстеру со всеми его роскошными дворцами, усадьбами и средоточием правительственных зданий.

Созданные по распоряжению герцога Йоркского противопожарные полосы вдоль Флит-стрит и воды самой реки должны были остановить огонь, но безудержный ветер с востока, словно на крыльях, перенес пламя на противоположный берег реки Флит, и пожар, в считанные минуты слизавший ее деревянные верфи, продолжил свой опустошающий путь, неумолимо приближаясь к Тауэру.

Не желая подрываться на внушительных запасах собственного пороха, солдаты из крепостного гарнизона взорвали огромную площадь близлежащих к Тауэру зданий, создав столь обширную противопожарную полосу, что огонь, наконец-таки, был вынужден остановиться. Лондонцы сделали все, что смогли. Теперь им оставалось лишь молиться, чтобы ярость восточного ветра не перенесла пламя через последнее препятствие, как сделала это раньше, переправив его через Флит.

Величественную и ужасающую картину Большого Лондонского пожара, сравнимую, пожалуй, лишь с сожжением Содома или последним днем Помпеи, на заре 5 сентября 1666 года с высокого холма к югу от Лондона наблюдали три весьма странные фигуры. Издалека они могли показаться тусклыми, на фоне гибнущего в огне города, столбиками пламени, но вблизи они приобретали явственные человеческие очертания: крылатая женская тень с огненными волосами и два пылающих мужских силуэта немыми призраками взирали с вершины холма на сокрытый от небес дымными тучами Лондон.

Будто троица судей возвышались они над обреченным городом, и вдруг, одна из мужских теней медленно вытянула перед собой ладонь с покоившейся на ней маленькой черно-белой жемчужиной.

— Думаешь это действительно возможно? — спросил у него второй призрак голосом напоминающим треск сухих ветвей в костре.

— Если часто падаешь вниз и взмываешь ввысь, — отозвался первый столь же трескучим голосом, — рано или поздно научишься летать.

И лишь проговорил он это, как уже в следующий миг, жемчужина, чудесным образом очистившись от черноты и став абсолютно белой, скользнула между огненными пальцами державшего ее призрака и мягко упала в покрывающую холм траву.

Призраки вынесли свои вердикт. Маргарита обняла своими крылами, стоявшие по обе стороны от нее души Люсьена и Люциуса, и все трое растворились в легкую белую дымку, вскоре развеянную резко изменившим направление ветром. Одновременно с этим разверзлись и тучи над городом, впервые за четыре дня подарив ему яркий солнечный луч, осветивший пепелище на коем суждено быть построенным уже новому Лондону.