Евгений Сафронов - Экспедиция. Бабушки офлайн

***

— Меня зовут Дана, мне четырнадцать, — говорит девочка, смотря на видеокамеру, закрепленную на трехногий штатив.

— Кем ты хочешь стать в будущем?

— Психологом. Мне очень хочется помогать людям — тем, кто в этом нуждается.

— А почему ты хочешь помогать? Наверное, потому, что тебе тоже помогали? — слышит Стариков свой голос, который звучит совсем по-чужому в комнатах с высоченными потолками.

Бывшая графская усадьба, в которой располагается детдом, все эти признаки давно ушедшей эпохи — гипсовая лепнина, камин, арочные проходы — обостряют чувства, заставляют оглядываться по сторонам в ожидании чуда: того и гляди в дверь, шурша подолами старинного платья, войдет сама графиня.

— Нет, — мотает головой девочка, и ее глаза наполняются слезами. — Мне мало кто помогал в жизни. Просто когда я вижу больного, обиженного или брошенного, мне их так жалко становится…

Дана держит в руках потертого и заштопанного-перештопанного Вадима — медведя, мягкую игрушку. Вадим — имя отца Даны. Ее мать лишили родительских прав, а отец год назад написал дочке «Вконтакте»: «Зови меня не папа, а Вадим Сергеевич». С тех пор они ни разу не списывались.

В Барышский детдом дружная экспедиционная компания приезжала, чтобы провести с ребятишками весь световой день: разучивали с ними народные игры, пели и записывали их рассказы на видео. Заснятое передавалось волонтерам, которые творили из этого двух-трехминутные видеоанкеты. Небольшие клипы помогали пристраивать детей в приемные семьи — в том числе детей сложных, больных и уже выросших в подростков с хмурыми лицами.

— Нам тут прикольно. В приемной семье я уже была, мне там не понравилось, я лучше в детдоме останусь, — говорит Лера, следующая героиня видеоанкеты, снятой Стариковым. — Кстати, я как только сюда приехала, мне сказали, что по ночам тут графиня по коридору ходит. Но нет, всё это враки…

— Ни фига не враки, — возражает пятиклассник Артем — взъерошенный и худой, будто воробей. — Я сам лично слышал — точно ходит.

Солидный, как маленький мужичок, Артем перекатывается по комнате, показывает, где его кровать и где висит расписание дежурных. Каждая комната в Барышском детдоме называется «семья», туда стараются поместить братьев или сестер, а воспитателей, прикрепленных к конкретной комнате, меняют очень редко — чтобы дети привыкли к семейному постоянству.

Стариков вглядывается в заляпанный экранчик камеры, и постепенно до него снова начинает доходить смысл сказанного Шаховым.

***

— Ты чего — заснул, что ли? — картавя, шепчет ему из-за плеча Танька. — Шахчика чего не снимаешь?

Лешка поспешно поправляет видеокамеру.

— В этом году едем в Астрадамовку, Сурский район. Отличное село, мы там записывали в 1982 году, — говорит ИП.

— У Шахчика все села — отличные! — радостно хихикает Родина. И ее смех развеивает печаль Старикова.

— Ну, теперь настала очередь сногсшибательной пиесы нашего дорогого московского друга…

— Ну что вы, Иван Петрович, заладили: «московского-московского», я туда, может, не надолго, возьму да и вернусь скоро. У меня и квартира тут осталась, и жена… — щеки Мишки снова розовеют. В голосе его нет обиды, он вообще редко на кого обижается.

— Давай, давай, не томи, презентуй свою пиесу, — улыбается Шахчик и задумчиво подпирает кулаком бороду.

Стариков еще на пару секунд задерживает объектив на ИП и почему-то ему чудятся поющие бабушки, которыми кто-то пытается дирижировать, и что-то другое, грустное, — оставленное у Шахова дома, в семье.

— Итак, пиеса! — объявляет Сланцев (некоторые фрагменты он сопровождает легким подтренькиванием на домре). — Действующих лиц называть не буду, так как они, скаламбурим, налицо — почти все, так сказать, перед нами.

Он зачитывает предисловие и характеристику персонажей. И в 417-й раздается смех — улыбаются все, за исключением студентов-первокурсников. Само содержание пьесы — феерическое, сюрреалистическое, полное намеков и полунамеков на реальные ситуации — смешно только для своих. Со Сланцевым по числу экспедиционных поездок мог конкурировать лишь ИП. Поэтому Мишкины характеристики бьют не в глаз, а прямо в зрачок.

« Шахов : Давайте подумаем, ничего не забыли?

Стариков : Да вроде всё, Иван Петрович.

Шахов : Кипятильники взяли?

Белорукова : Взяли, Иван Петрович.

Шахов : Плитки взяли?

Тонков : Взяли, Иван Петрович.

Шахов : Чайники взяли?