Эллен Грин - Лабиринты веры

– Ава… Как ты здесь оказалась? Я не видела, как ты пришла.

Я привалилась к дереву.

– Я стою тут с минуту. Регина сказала тебе, что в воскресенье я была в церкви, искала тебя?

– Да. – Мари больше ничего не сказала и принялась загонять детей в здание. – Месса помогла тебе?

Мы перешли на противоположную сторону улицы, к церкви и конвенту.

– Я поставила свечку за Клэр. Как ты и просила. А ты где была? Регина сказала, что у тебя какие-то дела.

– Ава, зачем ты сюда пришла?

– Хотела, чтобы ты знала: со мной всё в порядке. Я решила, что трех недель, чтобы прийти в себя после смерти Клэр, достаточно, и вышла на работу – вернулась к обычному распорядку. И пытаюсь понять, каков должен быть мой следующий шаг.

Мари обняла меня. Ее тонкие пальцы впились мне в спину, и я разозлилась. Пригладила волосы и вывинтилась из ее объятий.

– Следующий шаг? – спросила она.

– Да. Я еще не решила, что делать дальше. Если я останусь здесь…

– Ава, ты не можешь по собственному желанию взять и уехать куда глаза глядят. – В ее голосе слышалась вечная нервозность. – Анаис хотела, чтобы ты поехала во Францию.

Я сложила руки на груди.

– Мне почти двадцать три. Я не нуждаюсь в том, чтобы за меня строили планы. У меня есть работа, я могу содержать себя, ездить куда хочу. Я не желаю жить чьими-то идеями. – Я не пыталась скрыть раздражения. Интересно, много ли Клэр рассказывала ей о наших ссорах?

Я увидела, как у Мари расширились глаза.

– Конечно, ты можешь делать что хочешь. Но, вероятно, стоило бы для начала навестить Анаис? Она нашла для тебя милую квартирку, если тебе интересно, в Париже, в Пятом округе. – Я ничего не сказала. – Она просто прелесть. Анаис говорит, что будет платить за аренду. Ты сможешь там отдохнуть.

Я помотала головой.

– Разве есть причины для того, чтобы я сбегала в Париж и жила на квартире в Пятом округе? И отдыхала? И почему Анаис вдруг загорелась желанием платить за мою квартиру? Зачем ей понадобилось, чтобы я приехала к ней? Раньше она от этого категорически отказывалась.

– Нет, это не бегство. Мы просто подумали…

– А, так теперь появилось «мы», да? И это не имеет никакого отношения к той фотографии, что я нашла? К убийствам? Передай бабушке Анаис, что нам и в самом деле надо поговорить, но в конкретно этот момент я возвращаюсь в дом Клэр. Буду собирать ее вещи. Я без вас решу, что мне делать со своей жизнью. – Я пошла прочь.

– Ава! – окликнула меня Мари. – Как ты нашла тот дом, что на фотографии? – Она произнесла это мне в спину. – Как ты пришла к выводу, что это имеет к тебе какое-то отношение? И к твоему удочерению?

Я колебалась. Но не оглянулась.

– Я расскажу тебе в следующий раз. Это долгая история.

Я видела, что Мари стоит у дверей конвента и наблюдает, как я сажусь в машину. Она не будет так же успешна, как Клэр, в планировании событий моей жизни, в принуждении меня к переездам, к возвращению домой после колледжа – в общем, в обращении со мной как с собачкой, которая все делает по свистку. Возможно, я была бы благодарна им за защиту, даже за их отсутствующую любовь, если б не имела твердого убеждения в том, что тайны, которые скрывали Мари и Клэр, должны были оберегать скорее их, чем меня.

Рассел перевернулся на бок и посмотрел в окно. При каждом движении ему приходилось соблюдать величайшую осторожность, иначе его голову пронзали приступы острой боли. Джульетт была в душе. Через щель под дверью в комнату заползал пар.

Он жил у нее уже четыре дня. Голова забинтована, руки и ноги изранены. Рассел продолжал думать о машине, которая появилась из ниоткуда. Повреждения были бы гораздо серьезнее, если б он не отскочил в сторону. После его выписки из больницы Джульетт была самим терпением: заботилась о нем, проверяла зрачки, каждые десять минут проводила неврологический тест, меняла повязки. Он чувствовал ее восторг, вызванный тем, что он живет у нее, – она надеялась, что это явление станет необратимым. Но он уже ощущал себя в ловушке. Он был бы рад всему, даже сидеть за своим столом и перебирать бумажки, лишь бы выбраться отсюда.

Когда он вкратце рассказал, какое дело расследовал до наезда, Дуг, его друг, с которым он учился в полицейской академии, настоял на том, чтобы поставить полицейского наблюдать за домом. Верная предосторожность, но из-за этого Рассел чувствовал себя пленником, беспомощным. И спокойствия это чувство ему не добавляло.

Бо́льшую часть времени он проводил, анализируя со всех сторон факты из дела Оуэнсов. Рабочая версия заключалась в том, что эта супружеская пара была связана с удочерением Авы. Только это имело какой-то смысл. Кто такая Ава? Откуда она взялась? Почему родители – или кто-то еще – подкинули ее в церковь? Ему не хватало информации. Нужно было как можно больше узнать о Клэр. И обо всей семье Клэр.