Фелисия Йап - Вчера

– Покопайся еще, ладно? В какой-нибудь базе ее имя должно всплыть.

– Ага, – кивает он. – Еще я проверил регистрационный номер машины. Она купила ее на стоянке в Кембридже двадцать второго августа две тысячи тринадцатого года. Подержанный черный «фиат», за две тысячи девятьсот фунтов.

Я замираю.

– Но я по-прежнему не могу найти ее медицинскую карту, – продолжает он, размахивая руками. – У здравохрана нет файла для Софии Алиссы Эйлинг. В больнице Адденбрука – тоже. На всякий случай я отлистал назад, почти на десять лет со дня ее рождения. Так ничего и нет.

Дневник Софии может оказаться еще большим бредом, чем я думал. Тобины раскопки жирнее перечеркивают то, что в нем написано. А моим подозрениям требуются железные подтверждения.

– Сделай, пожалуйста, две вещи, – говорю я. – Первая: нужен полный отчет обо всех финансовых операциях Эйлинг.

Тоби кивает.

– Вторая: можешь выяснить, находилась ли она в психиатрической лечебнице под названием Сент-Огастин? У меня мало информации об этом учреждении, знаю только, что оно, возможно, где-то на Внешних Гебридах.

– На Внешних Гебридах? – щурится Тоби.

– Слишком общо, конечно. – Я пожимаю плечами. – Но давай за дело.

Кивнув, он исчезает за дверью. Я достаю диктофон, набираю файл Софии Эйлинг и произношу: «Родилась на Бермудах», «20 ноября 1970 года» и «подержанный черный „фиат“ с затемненными стеклами». Факт: когда пытаешься разгадать загадку, может пригодиться любая деталь, даже незначительная с виду.

Я нажимаю на кнопку, дабы убедиться, что машинка правильно транскрибировала мои слова. Сразу после этого в нескольких ярдах от стола раздается шарканье чьих-то ног. Должно быть, помощник Хэмиш в своих тяжелых ботинках. Проклятье. Трудно было экспертам подержать его в заповеднике на пару часов дольше? Лишняя отсрочка мне бы сейчас не помешала.

– Если вы по-прежнему думаете, что это самоубийство, предлагаю дождаться протокола вскрытия, – говорю я.

– По пути на Парксайд я заглянул в морг. Мардж и компания приступили к внешнему осмотру тела. Я упросил Мардж дать предварительную информацию – сказал, что это необходимо для следствия. Она согласилась.

На лице Хэмиша явное самодовольство.

– И?..

– Они по-прежнему не исключают возможности самоубийства. По крайней мере, на этой стадии. Пока там нет признаков внешних повреждений.

– Хм…

– Не понимаю, почему вы так уверены, что здесь нечисто.

– На случай, если вы не заметили: на ней был плащ слишком большого размера. – В мой голос проползает раздражение. – Он явно ей велик. Это не ее плащ.

– Но…

– Кто-то надел на нее этот плащ. Этот кто-то сильно испугался. Этот кто-то хотел избавиться от тела чем скорее, тем лучше. Камни в карманах – всего лишь неуклюжая попытка замести следы.

– Я вас не понимаю.

– Факты говорят, что на этой неделе течение в Кэме ускорилось. Прошло много дождей.

– И что?

– Часть камней, которые тянули ее вниз, могло унести течением. Тело всплыло и запуталось в тростниках.

– Даже если так, она все равно могла покончить с собой, – упрямится Хэмиш. – Не стоит так уж цепляться к плащу не по размеру. В этом сезоне на них, кажется, мода. Я видел такие, когда ехал в последний раз из Кембриджа в Эли: болтаются на человеке как на вешалке. Даже у моей жены такой есть. Надевала вчера на концерт в «Хлебной бирже».

Я вздыхаю. Факт: от Хэмиша зачастую больше вреда, чем пользы. Частично тому виной его непреклонное самомнение – распространенная болезнь среди детективов-дуо Кембриджширского отделения. Дело осложняется почти полной неспособностью отойти в своих мыслях на шаг в сторону – огромный недостаток для детектива. Хотя, наверное, моего помощника стоит пожалеть: иногда он не замечает очевидного. И раз уж он ненадолго попал во владения доктора Шелдон, нужно расспросить подробнее, что он там увидел.

– Мардж не нашла на теле следов каких-нибудь веществ? – говорю я.

– Я не спросил.

Хочется взвыть. Это первый вопрос, который задал бы патологоанатому любой уважающий себя детектив.

– Приблизительное время смерти?

– Она пока не знает, – говорит Хэмиш. – По предварительным оценкам, между тридцатью двумя и тридцатью четырьмя часами тому назад. Судя по трупному окоченению, она сказала.

Значит, Софию Эйлинг убили в четверг вечером.

Позавчера.

Надеюсь, ее убил не моно. Иначе это весьма осложнит расследование. Но даже если это сделал дуо, я должен поймать виновника до конца дня. Потому что сегодня убийца-дуо еще помнит о том, что он сделал. И мне будет легче получить чистосердечное признание.