Зои Стейдж - Молочные зубы

Беатрикс нахмурила брови, открыла рот, но не успела вымолвить ни слова, как ее опередила Сюзетта, рассказав, как они устроили этот шведский праздник, как пытались помочь Ханне избавиться от опасного второго «я», о костре, об отделении неотложной помощи.

– Не надо было затевать семейные посиделки у огня. Это было глупо, не знаю, о чем я думал.

Он с силой потянул себя за волосы.

Сюзетта хотела его утешить, но не смогла дотянуться.

– Вы проявили творческий подход, – сказала Беатрикс, – и с учетом всех факторов…

– Нельзя было допустить, чтобы Сюзетта умерла… – перебил ее Алекс.

– Я в порядке.

Сюзетта чувствовала себя спокойнее и была куда меньше настроена на конфликт, чем все последние месяцы, хотя и не могла этого объяснить. Ее даже перестали беспокоить боли в животе, хотя она по-прежнему испытывала желание прикрыть рукой забинтованную щеку.

– И Ханна… Не знаю, может, в нее действительно вселился демон…

– Нет, не вселился, – протяжно и задумчиво произнесла Беатрикс. – Нам нужно о многом поговорить. Если бы выходные прошли по-другому, я, вероятно, стала бы действовать иначе и занялась оценкой состояния Ханны, о чем мы с вами говорили. Но, думаю, на это у нас нет времени.

– Что вы предлагаете? – спросила Сюзетта.

– Помните, в пятницу я сказала, что хочу кое-что посмотреть? Несколько лет назад ко мне обращалась семья, в которой тоже рос агрессивный ребенок. Ему нельзя было оставаться дома. В те времена я много занималась этой проблемой, а в пятницу позвонила в заведение, куда его поместили. На всякий случай, просто чтобы понять, есть ли у нас такой вариант. И, думаю, действительно есть.

Алекс наконец поднял голову. Сюзетта старалась прочитать выражение его лица. Она знала, что в глубине души он навсегда сохранит верность Ханне. Он питал к ней самые нежные чувства. Но как далеко супруг зайдет на этот раз? Поведение Ханны ранило его лично. Дочь предала его. Без помощи и вмешательства со стороны так дальше продолжаться не может. Сюзетта закрыла глаза, испытав облегчение оттого, что ее фантазии могут стать реальностью и Ханну хотя бы на короткое время можно будет отослать из дома, но не хотела, чтобы Алекс увидел ее радость и готовое вырваться наружу ликование.

– Вы хотите поместить ее в больницу? – спросил он.

– Да, в специализированное учреждение.

– Для душевнобольных?

– Совсем не того типа, что вы думаете.

– Ханна… она психопатка?

У него упал голос. Он поднес ко рту кулак и прочистил горло, стараясь держать себя в руках. Неужели это то, о чем он думал минувшей ночью? И их ребенок – жестокое чудовище, монстр?

– Я хочу в деталях объяснить вам мой предварительный диагноз и рассказать о «Маршз» – том самом учреждении.

Беатрикс встала.

– Мне нужно на минуту выйти на кухню, отменить десятичасовой прием и по-быстрому отправить в «Маршз» электронное письмо. Подождете меня? Я скоро.

Доктор не стала закрывать дверь, и они посмотрели ей вслед, когда она зашагала по холлу – хрупкая, как танцовщица, – и скрылась в жилой части дома. Сюзетта спустила с кушетки ноги, подвинулась и взяла Алекса за руку.

– Что думаешь о клинике? – спросила она.

– Не знаю. Нам пока ничего неизвестно. Я хочу сказать… Неужели все обстоит именно так? Похоже, что да. Только вот… ей семь лет. Почему она не может с нами жить?

– Не может, Алекс. – Сюзетта смягчила тон, понимая, что муж по-прежнему отстает от нее на несколько шагов. – Я думаю, что не может. Посмотри, что она со мной сделала. Мы не в состоянии с ней справиться…

– И поэтому нам все кажется безнадежным.

По его телу прокатилась дрожь. Сюзетта, с силой сжимавшая его руку, немного ослабила хватку своих пальцев.

– Неправда. Если Ханна больна… Будь у нее астма или лейкемия, мы ей обязательно помогли бы. И процесс этот затянулся бы надолго. Мы сделали бы все, чтобы она выздоровела. Правда?

Она была обязана поступить так ради дочери.

Алекс потер глаз и посмотрел на нее.

– А если она не поправится?

Вот она – рана, которую он так пытался скрыть. Страх перед монстром, которого нельзя будет победить.

– А если поправится?

Сюзетте не оставалось ничего другого, кроме как верить, что это возможно. Она по себе знала, как можно одолеть даже неизлечимую болезнь. Дочь не должна всю жизнь их терроризировать. Саму Ханну тоже нельзя обрекать на кошмар душевных терзаний. Сюзетта не могла простить себя за то, что не разглядела симптомов патологии раньше, но ведь хорошие родители обязаны обеспечить девочке уход, в котором она нуждается. Даже если ее придется поместить в клинику. Это ведь не навсегда.