Дж. С. Монро - Забудь мое имя

– Я описал то, что видел, – пожимает плечами Люк.

– Хотел бы я, чтоб и другие были столь же честны, – Харт берет свою кружку и отпивает большой глоток. – От нас наконец отстали. Не каждый день местный уголовный розыск ловит серийных убийц.

– Да, после дела «суиндонского душителя» нашей полиции на таких типов не везло, – поддакивает Люк, наблюдая за Шоном и Стровер. В глазах обычно застенчивой Стровер этим вечером сверкают искры.

– Вам что-нибудь известно об одиннадцатом Панчен-ламе? – вдруг спрашивает Харт.

– Очень немногое.

– Он пропал в шестилетнем возрасте, – инспектор достает постер «Разыскивается» и показывает его Люку. Тот изучает лицо тибетского мальчика.

– Мэдди пообещала монахам перед отъездом из Индии, что распространит информацию о нем на Западе. У вас могла бы получиться отличная история! Кто знает, может, и с Далай-ламой встретиться удастся.

– Спасибо, – бормочет Люк.

Он берет листок бумаги, читает текст и убирает его. Мэдди уже рассказала ему об одиннадцатом Панчен-ламе и взяла с Люка обещание, что он напишет о нем. И Люк планирует поехать в ту часть света летом, вместе с Майло. Повидаться сначала со своей старой любовью в Лудхиане, а потом уже отправиться в Ладакх. Может быть, он возьмет в это путешествие и Лауру, если она согласится, конечно.

– Немецкие доктора утверждают, что Тони Мастерс не сможет предстать перед судом по состоянию здоровья, – говорит Харт. – Хирургическое долото по голове – не лучший метод для лечения болезни Альцгеймера.

– Я сделал все, что мог, для его спасения.

Люк вспоминает, как пытался остановить кровь, хлеставшую из раны Тони, и как Мэдди призналась потом, что желала ему смерти.

– Другие и пытаться бы не стали, – усмехается Харт. – Как себя чувствует его жена – Лаура?

– Нормально в подобной ситуации. Доктор Паттерсон показала себя верной подругой и отличным врачом. Да и остальные жители деревни ей помогают, – Люк выдерживает паузу. – Мэдди прислала ей длинное письмо. Думаю, оно будет кстати.

– Возмещение ущерба – так Мэдди объяснила нам свои действия на допросе, – говорит Харт.

– Она чувствует себя ужасно, – восклицает Люк.

– Надо думать! – Харт делает еще один глоток и обводит глазами паб. – Да, к вашему сведению… Мне сегодня позвонили наши германские коллеги. Они нашли в озере еще одно тело.

– Флер?

– Они так полагают. Сейчас делают анализы. Вам, наверное, следует предупредить Мэдди. Подготовить ее.

Люк признался Харту, что общается с Мэдди. Может, ей, наконец, полегчает. А ему остается надеяться, что Фрейя Шмидт все же объявится.

– Что мне до сих пор не дает покоя, так это ее оригинальный и дерзкий план, – говорит Харт. – Приехать сюда в деревню, разыграть из себя больную и уязвимую женщину прямо в доме у серийного убийцы. И ведь это действительно был единственный способ заманить Тони в Берлин и выведать у него, что на самом деле случилось с Флер! – Харт поднимает кружку, словно хочет сказать тост за Мэдди, и смотрит Люку прямо в глаза: – Для этого нужны стальные яйца.

Я едва перевожу дух, поднявшись до самой вершины ступеней. Но оно того стоило. Вид просто потрясающий! Внизу, пробивая себе путь по ущелью, течет река Кумарадхара. Над каскадным потоком ее воды поднимается легкая дымка, обволакивающая тонким шлейфом тропический лес. Розовый каштан, белый даммар, манго, ароматная ашока – мама научила меня названиям всех индийских деревьев еще десять лет тому назад, вскоре после моего возвращения из Берлина. И отличать местных птиц – ракетохвостых дронго и малабарских токов – мама тоже меня научила. Я тогда была молчаливой, подавленной и растерянной, не помнившей, что случилось со мною и Флер.

Сейчас я чувствую себя сильнее и спокойнее. И уже могу наслаждаться красотами этого места. Шум воды напоминал мне раньше рев раненого зверя. А теперь он звучит ободряюще. Я гляжу на плодородные покатые холмы Западных Гат, просматривающиеся в отдалении. И задаю себе вопрос: зачем мне жить где-то еще?

Прошло чуть больше месяца после моего столкновения с Тони в Берлине. Мама умолила меня вернуться домой, в Индию. И, надо сказать, учительство в школе пошло мне на пользу. Дети бывают на удивление безразличными к жестоким течениям, проносящимся по жизням взрослых. Вчера я разговаривала по видеосвязи с Люком. Он стал мне добрым другом, и я надеюсь, что это взаимно. Дай бог, чтоб он сошелся с Лаурой! Это бы сгладило ту боль, которую ей причинила я. А как оно будет – посмотрим. Зачем торопить события? Прежде всего, Люк хочет отыскать свою дочь. Вчера мне опять не хватило духу сказать ему о тщетности его поисков. Почему каждый раз, когда я собираюсь это сделать, слова застревают у меня в горле? Может, потому что внутри меня самой до сих пор теплится надежда? Надежда на то, что я ошибаюсь…