Тэйлор Адамс - Поле зрения

Еще, пожалуйста.

Этот отстрел становился самым долгим за всю его практику. Хотя делов-то было на полчаса. Божественные маленькие всплески восторга после месяцев кропотливой работы и подготовки. Он уложил бы одного, другого, третьего – на бегу или ползущих по земле, – спрятал бы свой камуфляжный костюм, захватил пистолет и одолел милю через впадину. Затем осмотрел бы остывающие тела там, где они упали. Закрыл бы мертвецам глаза и воссоздал стрельбу с их места, представил каждую секунду с их точки зрения, нарисовал подобные лучам лазера воображаемые линии в пространстве, все движения и смертельное попадание.

Но данный отстрел получился иным. Четверо обреченных оказались достаточно сообразительными, чтобы, несмотря на выверенный угол обзора, укрыться за автомобилями. Ни один не сплоховал. Ни один не уткнулся носом в грязь, как современные хлюпики. Никто не бросился бежать по склону. Создавалась патовая ситуация, чего Тэпп совершенно не хотел. День пошел на убыль, солнце клонилось к закату.

– Сдвинь-ка их машины, – попросил он по рации. – И побыстрее.

Пока он говорил, под днищем «тойоты» чем-то занялась женщина: ее тень на жесткой траве то удлинялась, то укорачивалась. Под бампером медленно возникло нечто маленькое, серебристое.

Тэпп моргнул, его ресницы мазнули по стеклу оптической трубы.

Это еще что такое?

Эль зафиксировала цифровой «Никон» на мягкой земле и повела объективом по склону вдоль кратера, а потом, как учил Джеймс, на тридцать градусов вправо. Зеркальный видоискатель позволял наблюдать, не выставляя напоказ головы. Во всяком случае, она на это надеялась. Под таким тупым углом под днищем машины у переднего колеса трудно было сказать, где заканчивается безопасная зона.

У другого автомобиля рыдала девушка – кажется, ее имя Эш? Ужас! Эль не представляла, каково вот так потерять сестру – на глазах, под палящим солнцем. Надо ей что-нибудь сказать.

– Эй! Тебя зовут Эш? – крикнула она. – Эшли?

Тишина.

– Да, – наконец ответила девушка.

– Я Эль.

Под таким углом она едва видела видоискатель. Диафрагма была установлена как для съемок в помещении, пропускала много солнца, и аппарат предупреждал о засветке. Осторожно выставляя пальцы один за другим (Эль сомневалась, чтобы при всем мастерстве снайпер сумел бы попасть в отдельный палец), она повернула регулятор диафрагмы с четырех на восемь, затем на одиннадцать, и на экране появилась панорама горизонта.

– Сколько тебе лет, Эш? – Эль облизала губы и наклонила аппарат так, чтобы два центральных маркера на экране были ниже рваной линии горизонта.

– Восемнадцать, – всхлипнула девушка.

– Расскажи о себе. Чем тебе нравится заниматься?

– Не знаю.

Чтобы смотреть в видоискатель, Эль пришлось выгнуть спину буквой S: плечи вперед, голова повернута назад. Она не знала, где проходит невидимая линия между жизнью и смертью, но у нее возникло ощущение, будто она касается этой линии щеками и задевает трепещущими ресницами. Тяжелое дыхание и изогнутый дугой позвоночник тянули вверх и назад, не давая перейти грань и попасть в прицел снайпера. Может, она так его дразнила?

– Почему у тебя голубые волосы? – Дурацкий вопрос.

– А что, нельзя? – огрызнулась Эш.

Чем бы дитя ни тешилось, подумала Эль и повернула кольцо оптического зума. Долина стала приближаться и темнеть. Как же ей нравился этот телеобъектив! Эль любила эффект сжатия строений, когда целые районы из стали, кирпича и стекла превращались в лишенную глубины плоскую стену. Центры городов всегда завораживали обилием вертикальных линий. Некоторые из ее любимых снимков были сделаны с верхотуры здания Куигли: вниз на крыши Уоллеса с их парапетами, техническими ящиками и страдающими завистью по Большому Яблоку [5] Прозвище Нью-Йорка. горгульями. У Эль был талант построения композиции, но она быстро поняла, что на таланте не заработать.

– Ты чему-нибудь учишься? – Эль снова попыталась завязать разговор.

– В сентябре пойду в ветеринарное училище в Рено.

– Хорошо. Я люблю зверушек.

– Правда? – Эш вздохнула. – Ты, наверное, собачница?

Джеймс, сдерживая смех, посмотрел на жену. Эль робко улыбнулась:

– Нет, мое увлечение – змеи.

– Змеи?

– Да. Две змеи и…

– Змеи отвратительны! – воскликнула Эш. – Даже Господь не любит змей!

– А я люблю. Опрятные существа. – Эль старалась говорить так, чтобы не возникло впечатления, будто она недавно делала на эту тему доклад. – Они не скользкие, вопреки распространенному мнению, которое сложилось из-за отражающих чешуек в их коже. На ощупь… сухие и прохладные, как кожаные изделия. Многие виды поддаются дрессировке и не кусаются, например, королевские питоны, пятнистые и желто-зеленые полозы. Уверена, тебе бы понравились…