Уильям Лэндей - Защищая Джейкоба

– Привет, Дерек.

– Привет, Энди.

Дети Ю всегда называли нас с Лори по имени – к этой либеральной практике я так до конца и не привык, а в текущих обстоятельствах подобное обращение царапнуло меня еще больше.

– Можно тебя на минутку? Нужно поговорить.

И снова Дерек, казалось, утратил дар речи. Он стоял столбом и молча смотрел на меня.

– Дерек, кто там? – послышался из кухни голос Дэвида Ю, отца Дерека.

– Все в порядке, Дерек, – заверил я его.

Его паника показалась мне почти комической. С чего он вдруг так переполошился? Он видел меня тысячу раз.

– Дерек, кто там?

До меня донесся скрежет ножек отодвигаемого стула. В следующее мгновение в передней появился сам Дэвид Ю и, положив руку на плечо Дерека, мягко отодвинул сына от двери.

– Привет, Дэвид.

– Чем могу служить?

– Я просто хотел поговорить с Дереком.

– О чем?

– О деле. О том, что случилось. Я пытаюсь выяснить, кто на самом деле это сделал. Джейкоб невиновен. Я помогаю готовиться к суду.

Дэвид понимающе кивнул.

Его жена Карен тоже вышла из кухни и коротко кивнула мне в знак приветствия. Все трое застыли в дверном проеме, точно семейный портрет.

– Дэвид, можно мне войти?

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему?

– Мы в списке свидетелей. Нам не положено ни с кем разговаривать.

– Это смешно. Мы в Америке. Вы можете разговаривать с кем хотите.

– Прокурор велел нам ни с кем не разговаривать.

– Лоджудис?

– Он самый. Сказал, чтобы мы ни с кем не разговаривали.

– Ну, он имел в виду журналистов. Лоджудис не хотел, чтобы вы раздавали противоречащие друг другу комментарии. Он думает только о перекрестном допросе. А я пытаюсь выяснить прав…

– Он не это сказал. Он сказал, ни с кем не разговаривайте.

– Да, но он не может так говорить. Никто не вправе запрещать вам с кем-то разговаривать.

– Мне очень жаль.

– Дэвид, речь идет о моем сыне. Ты же знаешь Джейкоба. Ты знаешь его с самого детства.

– Мне очень жаль.

– Можно мне хотя бы войти в дом, чтобы мы могли об этом поговорить?

– Нет.

– Нет?

– Нет.

Мы в упор посмотрели друг на друга.

– Энди, – произнес он, – это наше семейное время. Я не очень рад твоему появлению здесь.

Он двинулся закрыть дверь. Его жена остановила его, ухватившись за край двери, и устремила на него умоляющий взгляд.

– Пожалуйста, не приходи сюда больше, – заявил Дэвид Ю. И неубедительно добавил: – Удачи.

Он убрал руку Карен с двери и аккуратно закрыл ее, и я услышал, как с той стороны звякнула цепочка.

Дверь квартиры Магратов открыла коренастая широколицая женщина с облаком неприбранных черных волос вокруг головы, в черных лайкровых лосинах и чересчур большой футболке с чересчур большой надписью на груди: «Держи свое ценное мнение при себе – у меня есть свое собственное». Эта острота была разбита на шесть строчек, так что я волей-неволей вынужден был пробежать глазами от ее колышущегося бюста до выдающегося живота – об этом путешествии я сожалею до сих пор.

– Мэтью дома? – спросил я.

– А кто его спрашивает?

– Я представляю интересы Джейкоба Барбера.

В ее глазах не промелькнуло ни искры интереса.

– Убийство в парке Колд-Спринг.

– А-а-а. Вы его адвокат?

– Вообще-то, отец.

– Ну наконец-то. А я уж начала думать, что у этого парнишки нет никого на всем белом свете.

– В каком смысле?

– Просто мы уже давно ждем, когда кто-нибудь здесь появится. Уже которая неделя пошла. И где эти ваши полицейские?

– Можно мне просто… Мэтью Маграт дома? Это, видимо, ваш сын?

– А вы точно не коп?

– Да, абсолютно точно.

– И не из службы по надзору?

– Нет.

Она уперлась кулаком в бедро, впихнув его под фартук жира, которым заплыла ее талия.

– Я хотел бы поговорить с ним о Леонарде Патце.

– Знаю.

Поведение этой женщины было таким странным – не только ее загадочные ответы, но и непонятное выражение, с которым она смотрела на меня, – что до меня не сразу дошло, что она говорит о Патце.

– Мэтт дома? – повторил я; мне очень хотелось поскорее от нее отделаться.

– Угу. – Она распахнула дверь. – Мэтт! Тут к тебе пришли.

С этими словами она вернулась обратно в квартиру, словно разом потеряв интерес ко всему происходящему. Квартирка оказалась маленькой и захламленной. Несмотря на то что Ньютон был престижным пригородом для богатых, в нем все еще оставались уголки, жилье в которых могли себе позволить люди попроще. Маграты жили в трехкомнатной квартирке в обшитом белым виниловым сайдингом доме, разделенном на четыре секции. Дело шло уже к вечеру, и внутри царил полумрак. По огромному допотопному телевизору показывали бейсбол. Играли «Ред Сокс». Перед телевизором стояло просиженное мягкое кресло цвета горчицы, в которое миссис Маграт с видимым облегчением плюхнулась.