Крис Хаммер - Выстрелы на пустоши

Мартин возвращается на середину перекрестка и опять разглядывает бронзового солдата. Хорошая поза, не героическая. Солдат не смотрит вдаль, в светлое будущее. Наоборот, голова склонена, взгляд опущен долу – он скорбит по павшим товарищам.

Мартин отходит на несколько шагов и еще несколько раз щелкает телефоном памятник на фоне старой пивной.

Только он собирается спрятать сотовый, как на круговой террасе «Коммерсанта» что-то мелькает.

Мартин вглядывается через бинокль из пальцев, чтобы защитить глаза от слепящего солнца. Да, там какое-то движение. Вспышка цвета, кто-то в желто-черной клетчатой рубашке – мимолетное впечатление, что с террасы в здание вошел человек. В бывшей пивной кто-то есть.

Неужто Снауч переехал, решив наконец, что достоин бара для работяг? Усмехнувшись, Мартин переходит в тень террасы. Парадная дверь наверху заперта дважды: на обычный и навесной замок. Сверху – непременная табличка: «Отель „Коммерсант“. Эйвери Фостер. Лицензия номер 225631». В окошке на двери висит красная табличка «Закрыто». Наверняка на обороте – зеленая надпись «Открыто».

Прогуливаясь возле бара, Мартин прижимается лицом к окнам и приглядывается. Видны столики и кресла у окна и табуреты у барной стойки. На полках за ней больше нет бутылок, но шеренги перевернутых стаканов до сих пор кое-где стоят. Если не считать пропажи бутылок, все выглядит так, будто заведение просто закрылось на выходные и в понедельник возобновит работу. Интересно, действительна ли еще лицензия Эйвери Фостера или он ее продал какой-нибудь пригородной пивнушке?

Мартин ловит себя на том, что отвлекся и тратит время, оттягивая поход в полицейский участок и неизбежное столкновение с Хербом Уокером. И все равно продолжает. Позади пивной есть служебный проезд, растянувшийся на целый квартал между Сомерсет и Темза-стрит, в нем вчера ненадолго припарковался Херб Уокер. Мартин идет по проезду, с обеих сторон обнесенному сеткой. А вот и тупик. Дорогу перегораживают дырчатые ворота из металлопрофиля, запертые на цепь с навесным замком. Они не дают машинам въехать на маленькую гравийную автостоянку за баром, достаточно вместительную для трех-четырех автомобилей. Просматривается низкое крыльцо без перил: разгрузочная платформа, к которой задом подкатывали машины. Чуть дальше – стопка деревянных поддонов, голубая краска на них потрескалась и осыпается. И автомобиль: одна шина спущена, другая – наполовину. Может, пивная внезапно закрылась? Владелец заболел, бросил машину? А вон там дверь в подвал и лестница в жилые комнаты на верхнем этаже.

Мартин перемахивает через ворота – благо, те всего по пояс. Он проделывает это как можно быстрее, чтобы свести до минимума контакт с раскаленным металлом. Затем поднимается по бетонным ступеням на разгрузочную платформу и обнаруживает, что дверь заперта. Ту, что в подвал, можно даже не дергать, навесной замок смотрится вполне внушительно. С платформы Мартин переходит к лестнице и начинает взбираться, проигнорировав знак «Только для постояльцев отеля». Зеленая краска на перилах вспучилась под натиском солнца, лучше к ним не прикасаться.

Лестница заканчивается небольшой площадкой перед дверью с окошком наверху. В нижнем левом углу стекла, неподалеку от ручки, зияет пробитая кулаком брешь. Дверь не заперта, открывается наружу. Внутри под ногами хрустит битое стекло. Лучше подождать, пусть глаза привыкнут к сумраку. Короткий коридор, метров через пять – пересечение со следующим. Пахнет затхлостью.

В главном коридоре вдоль стен тянутся двери в гостиничные номера, их оставили открытыми, изнутри льется солнечный свет. Слева через несколько шагов – запертая дверь с надписью золотой краской: «Только для персонала». На двери – три неприступных на вид замка. И впрямь только для своих. Похоже, апартаменты самого владельца.

В другом конце коридора, там, где он сворачивает под прямым углом, открытая дверь ведет в самую лучшую комнату гостиницы – угловую. Внутри двуспальная кровать, умывальник и письменный столик. А еще – стеклянная дверь, которая открывается на террасу. На голом матрасе кто-то спал. В ногах – сверток из одеял, на прикроватном столике ломится от окурков пепельница. На полу рядом с пустой бутылкой бурбона валяются порножурналы. Мартин поднимает один. Кто бы мог подумать, что они еще существуют в нашу цифровую эпоху! М-да, не мягкая эротика. Все грубо, механистично, бездушно. Прямой свет ничего не оставляет воображению. Может, журналы принес тот человек в клетчатой рубашке?