Крис Хаммер - Выстрелы на пустоши

Ванденбрак, который все это время кивал, ставя галочки напротив пунктов в мысленном опроснике, вновь поворачивается к Гофингу.

– Джек? Это правда?

– Ну да. Помнишь, я рассказывал по пути из Беллингтона? Свифт жил под чужим именем. Его настоящее – Джулиан Флинт, он разыскивался за военные преступления. Судя по тому, что мы с Мартином нашли, Флинт знал Фостера еще с Афганистана. Они посылали деньги тому приюту.

– Как вы это выяснили?

– Обыскали жилище Фостера. То, что над пивной в «Коммерсанте».

– На втором этаже? Где случился пожар?

– Точно. Мы побывали там позапрошлой ночью.

– Правда? – Ванденбрак на мгновение задумывается о том, что из этого следует, и еще через мгновение складывает два плюс два. – Кто-нибудь из вас рассказывал Хаус-Джонсу о той квартире?

Мартин молчит в нерешительности, но у Гофинга сомнений нет.

– Да, констебль знал.

Для Мартина следователь из Сиднея сейчас, как бомба с горящим фитилем. Ванденбрак пытается сохранить самообладание, багровеет от злости, вскакивает на ноги, мечется по комнате; взрыв неминуем, уже обретает звук, наполняя воздух бранью. И вдруг – ба-бах! – удар кулаком в тонкую гипсокартонную стену мотеля, и рука уходит в нее по самый локоть.

– Черт! – восклицает Ванденбрак, вкладывая в это слово всю накопленную ярость.

Мартин и Джек обмениваются взглядами. Ванденбрак извлекает руку из стены, стряхивает белые хлопья штукатурки и поворачивается к ним обоим, уже обуздав свой норов.

– Вы находили в той квартире свидетельства, что Хаус-Джонс был причастен к наркопромыслу?

– Нет, – отвечает Гофинг. – Ничего такого.

Баюкая руку, Ванденбрак делает глубокий вдох.

– Мои люди рисковали жизнью, чтобы его вытащить… – Он задумывается, его ярость постепенно затухает. В конце концов, более или менее успокоившись, Ванденбрак возвращается в кресло и в последний раз качает головой, скорее печально, чем гневно. – Полагаете, констебль пытался покончить с собой? Забрать доказательства в могилу?

Такая мысль Мартину в голову не приходила. Он обменивается еще одни взглядом с Гофингом.

– Простите. Не знаю.

– Ясно. Продолжай, Мартин. Мы говорили о наркопромысле.

– Да, конечно. Похоже, все шло гладко до тех пор, пока год назад Свифт не застрелил пятерых и не погиб сам от руки Робби Хаус-Джонса. Свифт, или, точнее, Флинт, раньше был спецназовцем – такого особо не запугаешь. Как только его не стало, Жнецы увидели возможность все прибрать и выдавили Эйвери Фостера из дела. Он еще получал какие-то деньги, но, вероятно, не так уж много. Жнецы забирали львиную долю.

– Ясно, вы оба видели жилище Фостера. Джек, там что-нибудь указывало на то, что он намерен покончить с собой?

– Нет, мы ничего такого не заметили. Напротив, все выглядело так, словно он просто вышел прогуляться. Ни предсмертной записки, ничего. На столе еще стояли остатки ужина.

– Думаете, его убили Жнецы? – спрашивает Мартин.

– Не знаю, – отвечает Ванденбрак. – Но мы определенно займемся этим вопросом. Кто вообще выдвинул версию о самоубийстве? Констебль Хаус-Джонс?

Гофинг бросает взгляд на Мартина.

– По-моему, да.

– Ясно. Что еще расскажешь о наркопромысле?

– Немногое. Кажется, уже почти все выложил.

– Прекрасно. – Ванденбрак откидывается на спинку кресла и впервые перестает злиться. – Вот пара моментов тебе на заметку. Для начала, как я уже говорил, Херб Уокер не покончил с собой. Его убили Жнецы после того, как застали у Джейсона. Когда придет время, тебе нужно будет рассказать правду. Во-вторых, та статья, которую ты написал для «Сидней геральд»… что он якобы проигнорировал наводку про трупы в запруде. Херба она взбесила. Ох, как взбесила! И знаешь почему?

Мартин с покаянным видом кивает.

– Угу, Джейми Ландерс вчера рассказал. Это они с Ньюкирком позвонили «Блюстителям порядка», но, по его словам, о запруде ничего не было. Только о том, что девушки погибли и трупы где-то на Пустоши. А это сотни квадратных километров.

– Вот-вот. И даже несмотря на обширную зону поисков, Херб не отмахнулся от предупреждения. Не такой он был человек. Пустошь расположена к северо-востоку от Риверсенда, Беллингтон – в сорока минутах к югу от него. Херб попросил проверить наводку констебля Хаус-Джонса.

– Сержант Уокер вам об этом сказал?

– Да, сказал. В день своей гибели. В тот самый день, когда я дал ему телефонный номер, по которому звонил Свифт.

– Номер Эйвери Фостера?

– Точно. Так что, Мартин, когда снова вытащишь эту историю на свет, я хочу, чтобы ты дал все, как было. Херб Уокер не самоубийца, и он не пренебрегал долгом.