Крис Хаммер - Выстрелы на пустоши

Мартин вынимает другой альбом, попроще. Армейские воспоминания. Тот же мужчина, Эйвери Фостер, только здесь он моложе, выпускник в парадной форме. Дальше он в камуфляже, лицо зачернено полосами грима, у плеча – автоматическая винтовка, но по улыбке видно, что это не бой, а всего лишь учения. Снимки в Австралии, снимки за ее пределами. А вот знакомая цветовая гамма, коричневато-бежевая палитра Афганистана. Фостер в униформе приобнимает сослуживца, оба улыбаются в камеру.

Мартин замечает незначительные отличия в их одежде, приглядывается к именным жетонам. Уж не Джулиан ли Флинт человек справа? Не мешало бы показать фото Гофингу.

Мартин идет с альбомом в кабинет. Агент АСБР сидит за столом, откинувшись на спинку кресла. В руке у него сверток банкнот, стодолларовые купюры. Он поднимает взгляд на Мартина.

– Около пяти тысяч. Были приклеены под столешницей скотчем. Если Эйвери Фостер покончил с собой, то не из-за денег. И взгляни-ка. – Гофинг протягивает Мартину квитанцию. – За надгробный камень. Через неделю после смерти Свифта.

– Я видел этот камень. Свифта похоронили в Беллингтоне. «Личность известна Всевышнему», – так обычно пишут на могилах безымянных солдат. И вот, глянь. – Мартин протягивает Гофингу фотоальбом, открытый на странице со снимком двух солдат. – Человек слева Эйвери Фостер. Похоже, сделано в Афганистане.

– А человек справа Джулиан Флинт, – без колебаний говорит Гофинг.

– Они в Афганистане дружили. Итак, что это нам дает? Как думаешь, может, Фостер помог Флинту тайно переправиться в Австралию, организовал фальшивую личность и тихое местечко в Беллингтоне?

Гофинг молчит – недолго, а потом кивает.

– Твоя версия ничуть не хуже любой другой.

– В день трагедии Свифт собирался уехать из этих мест навсегда. Он позвонил Фостеру из церкви, и через какое-то время тот ему перезвонил. После чего Свифт вышел и устроил кровавую бойню.

– А через полгода Фостер убил себя.

Мужчины замолкают, в голове Мартина роятся домыслы. В номере мертвого владельца пивной все замерло.

– Который час сейчас в Афганистане? – в конце концов нарушает молчание Гофинг.

Мартин сверяется с часами, производит в уме вычисления.

– Раннее утро.

– Отлично. Пошли отсюда. Надо сделать несколько звонков.

Снова багажник «мерседеса» в секторе Газа, но теперь Мартин намного спокойнее. Помощь уже в пути, скоро его вызволят. Слышен лязг танков, возня. Где-то высоко пролетает вертолет. Мартин лежит в темноте, наслаждаясь последними мгновениями покоя. Багажник вот-вот откроют, и начнется новый день. Словно по заказу, доносится грохот, но это не артиллерия, не взрывы снарядов, а стук по двери номера шесть в мотеле «Черный пес». Мартин распахивает глаза и, сбросив остатки сна, идет открывать.

– Мартин, дружище, ты настоящая кузница сенсаций!

Это Дуг Танклтон.

– Отвали, Дуг.

– Но ты – история. Воспользуйся этим, дай интервью. Спасение ждать не заставит!

– Сгинь, сделай одолжение. – Даже не дав себе труда поднять голос, Мартин захлопывает дверь прямо перед носом телегиены.

Когда Мартин выходит из душа, раздается второй стук в дверь.

– Мартин? Ты там? Мартин?

Джек Гофинг.

Мартин впускает его в номер, заодно обшаривая взглядом стоянку: нет ли представителей СМИ.

– Не волнуйся, там чисто, – говорит Гофинг. – Я сказал им, что Монтифор собирается устроить пресс-конференцию. Все сразу бросились к полицейскому участку.

– А он действительно ее даст?

– Конечно, рано или поздно. – Гофинг улыбается. – Они поймали своего убийцу. Теперь хотят почестей.

Мартин тоже улыбается. Оба чувствуют, как постепенно сближаются.

– Заканчивай одеваться, – говорит Гофинг. – Я выйду покурить.

Снаружи бо́льшая часть жара от нагретых капотов и асфальта ушла в ясное ночное небо, но утро уже такое яркое, что Мартину приходится надеть темные очки. Он чувствует мощь солнца голой кожей рук. Опять адски жаркий денек.

– Новости есть?

– Полно. Вчера ночью я позвонил нашим людям в Кабуле. Утром они отзвонились. Буквально только что разговаривал с ними по телефону. – Гофинг с явным наслаждением затягивается сигаретой. – Представляешь? Эйвери Фостер и Джулиан Флинт в Афганистане были не просто знакомы. Фостер его лечил. Он был армейским капелланом и дипломированным психологом. Вот кто дал добро на возвращение Флинта в строй после того, как тот побывал у талибов в плену.