Дарья Сойфер - Чужие сны

– Давай, чего уж там… – ворчу я вслух.

Им наплевать на меня. Девица прыгает на Криса верхом, лезет целоваться: вот-вот проглотит, как анаконда… Неужели ему не противно?

Слезы застилают глаза. Не могу смотреть, не могу… Отхожу к кухонной стойке, облокачиваюсь на скользкий глянец мрамора. Обида, тошнота, злость подступают к горлу волнами. К черту его! Ведь каждый раз говорю это себе – но все равно возвращаюсь. Зачем?! Ответ слишком очевиден: Крис. Не могу без него… Пусть ему и наплевать на меня, пусть он и таскает всех этих…

Громкий храп за уши выдергивает меня из размышлений. Храп, а следом возмущенный вопль:

– Are you kiddin' me?! [6] Ты издеваешься?! ( Англ .)

Девица возмущенно вскакивает, вытирает рот тыльной стороной ладони. Крис спит. Что, дрянь, как тебе такое? Да трезвый он бы тебя даже близко к себе не подпустил!

Она со злостью швыряет в Криса одну из тех самых мохнатых подушек. Бесполезно, милая. Он часа на три в полной отключке. Но ты, кажется, упорная, да? Трясешь его, шлепаешь по щекам. А я наблюдаю, улыбаюсь злорадно. Слезы высохли. Смешно: столько стараний, а в ответ только невнятное мычание. Ну, как быстро тебе надоест? Три минуты? Пять? А, вот как, целых семь… Что ж, бай-бай, красотка. Закроешь за собой? Вот и умничка.

Наконец мы одни. Как всегда. Я – и мой Крис. Спит, запрокинув голову. Лицо разгладилось, такое невинное, безмятежное. Едва заметно подрагивают ресницы, ворочаются под веками глазные яблоки. Что-то динамичное снится. Может, все еще на съемочной площадке?

Нежно провожу кончиками пальцев по щетинистой щеке, очерчивая губы, испачканные ее помадой. Нос, брови, жесткие, склеенные лаком русые волосы… Крис идеален даже сейчас. Внутри все замирает, чувства переполняют душу, которая натягивается пленкой мыльного пузыря. Еще капля счастья – и я умру. Не выдержу. Человек просто не способен вместить столько любви…

Забираюсь на диван, устраиваюсь рядышком, кладу голову ему на грудь, щеку согревает его тепло. Запах, родинка на шее. Ямочка между ключицами, грудь… Вижу, что он сделал депиляцию для очередных съемок. По мне, и без того прекрасен, но решать режиссеру… Но кожа чуть покраснела. Аллергия?.. И как заставить его выпить антигистаминов?..

Я могла бы лежать так вечно. Как в коконе. Его мерное биение сердца, парфюм с хвойными нотками, запястья с едва заметным пушком светлых волос, которые золотятся, когда свет падает искоса. Футболка прикольная – черная с оптическими иллюзиями. Два круга в клеточку – смотришь, и кажется, что они крутятся. Не помню такой… Мой Крис…

Заерзала, устраиваясь поудобнее… Что это? Странное клокотание… Что-то булькает у него в горле, на губах – желтая пена. О господи, его рвет! Он ведь захлебнется, умрет! Крис, открой глаза! Проснись! Слышишь?! Что делать?! Повернуть ему голову я не могу, докричаться тоже…

– Крис! Ну же! Wake up! Please! [7] Проснись! Пожалуйста! ( Англ .) Боже… Пожалуйста, Крис!

Все стекает по щеке, едко пахнет кислятиной. Твою мать… Бью его по лицу, колочу кулаками в грудь, тормошу… Без толку. С тем же успехом я могла бы разбежаться в пуленепробиваемое стекло. Кстати! А если с разбега? Отхожу, несусь на него – налетаю на запрокинутую голову… Ничего. Даже волосок не шевельнулся. Ногой? Давай же! Бью его, пинаю… Что это? Ворот рубашки колыхнулся? Или мне кажется? Отхожу еще дальше, к самой двери. Ну же, еще сильнее…

– А-а-а-а! – Утробный крик рвется наружу, будто в замедленной съемке заношу ногу… Прости, милый, для твоего же блага… Целюсь в скулу, и громкий звон вонзается в барабанные перепонки.

Наташа открыла глаза, тяжело дыша. За шиворот ручьями тек пот, во рту наждачкой скребся язык. Приснится же такое! Кошмар – а такой реалистичный, что проблемы с сердцем можно заработать и наяву. Даже во время приступов посттравмы Наташе не было так хреново. Хорошо хоть будильник выдернул ее из… Стоп. Какой будильник? С последнего визита в поликлинику месяц назад он был отключен. Предположительно навсегда. Звонок…

– Ответить, громкая связь, – сипло скомандовала смартфону Наташа, приподнимаясь на локтях.

– Привет, милая. Ты что так долго не отвечала? Папа… Не каждая бабушка может похвастаться таким волнением по пустякам и феноменальной способностью рисовать в воображении страшные картины из-за одного пропущенного вызова дочери.

– Спала. – Наташа вздохнула, усиленно моргая, чтобы проснуться окончательно.

– Так поздно?! Уже половина первого! Не заболела? Хочешь, мы с Митькой заскочим. И Света хотела тебя повидать…