Джеймс Деларджи - 55 [litres]

– Выведите его, сержант, – приказал Митч.

Чендлер приблизился к Гэбриэлу, готовый отреагировать на любое резкое движение, попытку напасть или сбежать. Нужды в этом не было. Парень не сопротивлялся и покорно шел в допросную; только раз нервно оглянулся на камеру Хита.

Усадив его на стул и сняв наручники, Чендлер поинтересовался у Гэбриэла, не требуется ли ему медицинская помощь.

– Никаких врачей, пока я их обоих не допрошу, – перебил Митч.

Гэбриэл не спорил, лишь на мгновение в его глазах мелькнуло нечто ледяное, непохожее на страх: то ли смирение с болью, то ли досада на добровольную сдачу. Это был уже третий допрос на сегодня, но Чендлеру присутствовать при нем не довелось.

– Вы свободны, сержант, – сказал Митч, когда Чендлер занял позицию рядом с допрашиваемым.

– Но я знаю его показания. Его и Хита.

Во взгляде Митча читалось плохо скрываемое раздражение:

– Со мной будут мои люди. Мне нужны свежие уши, сержант.

Значит, придется наблюдать из комнаты с аппаратурой. Не ахти, но лучше, чем пребывать в неведении.

Чендлер уже выходил, как Митч окликнул его:

– Там, снаружи вьются репортеры. Сам знаешь, они как зомби: стоит одному почуять, чем поживиться, как вылезают все. А теперь, сержант, – он повысил голос, – уясните следующее: говорить с ними буду только я. Понятно? И людям своим передайте. Я уже заявил, что, пока ведется разбирательство, никаких комментариев не будет, и не хочу, чтобы вы какой-нибудь идиотской репликой все испортили. Короче, лучше вообще помалкивайте.

В участок вернулись Лука с Джимом. Таня тоже, она как раз готовила аппаратуру для записи, чтобы не упустить ни единого слова и жеста, щелкая переключателями и крутя ручки настройки. В наушниках, сдвинутых на одно ухо, она напоминала диджея самого крохотного и унылого клуба в мире. Пока шел разогрев, из динамиков доносился голос Митча, который вальяжно беседовал с Маккензи и Саном, совершенно не обращая внимания на сидящего тут же Гэбриэла. Наконец звук прояснился настолько, чтобы разобрать самые незначительные перепады в тоне. Микрофоны были готовы записывать все: от мимолетных замечаний до внезапных откровений. Можно начинать исповедь.

Через несколько минут Митч приступил к допросу. Гэбриэл в точности повторил свои показания. Митч пытался копнуть поглубже, но всюду натыкался на камни.

– На каких фермах работали? – спросил он.

В наушниках голос звучал так, будто доносился из далекого прошлого.

– В окрестностях реки Муррей, у Карнарвона и Эксмута… Собирал помидоры, фрукты, да все подряд. Не уверен, что смогу назвать вам хоть один уголок в стране, где я бы не работал.

– Кто-нибудь может подтвердить, что вы и правда бывали в тех местах?

Гэбриэл пожал плечами.

– Связаться можно, но мне платили налом. – Он помолчал. – Да, знаю, вы сейчас скажете, мол, незаконно, но для меня это был единственный способ получить работу.

– Какое удачное отсутствие алиби, – заметил Митч, как будто давал адвокатскую консультацию, а не вел допрос.

– Я говорю как есть. И неважно, удачно это или нет, – ответил Гэбриэл.

Митч перешел к вопросам о родных и близких. На экране было видно, как Гэбриэл весь подобрался, словно его задели за больное. Точно так же, как тогда, по пути в гостиницу.

Гэбриэл сообщил, что родители у него умерли. И брат. И дядя с тетей тоже.

– Смерть прямо ходит за вами по пятам, – заявил Митч.

Даже не видя его лица, Чендлер представил, как инспектор ухмыляется. Подлый прием с целью прошибить ледяное спокойствие Гэбриэла.

Не дождавшись ответа, Митч продолжил:

– И как же они умерли?

Парень молчал. Поза не изменилась, но глаза сузились. Даже издали его вид вызывал дрожь.

– Погибли в автокатастрофе, – наконец произнес Гэбриэл.

Митч сухо кивнул; для него это была всего лишь еще одна деталь головоломки.

– Как вы после этого?

– Мотаюсь вот по стране, инспектор. Как лист на ветру.

– Поэтично, – заметил Митч, не скрывая сарказма.

– Нет, просто так и есть, – раздраженно бросил Гэбриэл.

Митч добился своего. Подозреваемый попался на наживку, теперь оставалось тащить и подсекать.

Однако они с Чендлером и представить не могли, что́ отловили в этом мутном омуте.

Гэбриэл в третий раз пересказал свою историю. Митч настоял на немедленном повторе.

Все, достаточно. Выслушивать одно и то же четвертый раз на дню Чендлер не собирался, поэтому покинул комнату записи. В участке без устали трудились подчиненные Митча, демонстрируя завидную дисциплину и полное отсутствие индивидуальности – настоящие клоны собственного начальника.