Рут Уэйр - Смерть миссис Вестуэй [litres]

В ящике в полном беспорядке были навалены важные бумаги – страховка, арендный договор на квартиру, счета, ее паспорт… Хэл поднимала слой за слоем, чувствуя себя археологом собственной истории. Договор на приобретение пакета телевизионных каналов – мимо, счет за ремонт прорванной трубы – мимо. Дальше, вниз – к прослойке, где была сплошная боль: свидетельство о смерти мамы, копия ее завещания, полицейский протокол, мамины выцветшие водительские права. Под документами темнела сложенная аккуратным квадратиком вуаль – тонкий черный газ, обшитый капельками гагата.

Ком встал в горле у Хэл, когда она откладывала ее в сторону, стараясь поскорее проскочить горькие воспоминания и перейти к более древним слоям – бумагам, которые считала нужным хранить мама, сложенным аккуратнее, – сама Хэл совала документы абы как. Там были конверт с ее собственными экзаменационными сертификатами, программка школьного спектакля с ее участием, ее фотография вместе с давным-давно исчезнувшим ухажером, на которой она выглядела очень робкой.

И наконец пластиковая папка с аккуратной надписью: Важное – метрики , а в ней два красно-бежевых документа, заполненных от руки, наверху – корона с пышным орнаментом. Заверенная копия – значилось в верхней части листа. Сначала Хэл: Хэрриет Маргарида Вестуэй, родилась 15 мая 1995 года. Мать: Маргарида Вестуэй. Род занятий не обозначен. В графе «Отец» был крепкий прочерк, словно чтобы никто не посмел заполнить квадратик по собственному усмотрению.

Под этой метрикой лежала другая, более старая, с более отчетливыми потертостями на сгибах. Маргарида Вестуэй. Мама. Взгляд Хэл переместился к графе «Родители». Отец: Уильям Ховард Райнер Вестуэй, род занятий: бухгалтер, а ниже: Мать: Мэрион Элизабет Вестуэй, девичья фамилия: Браун . У бабушки род занятий тоже не обозначен.

Ну что ж, так тому и быть.

Она не осознавала, как же сильно надеялась на чудо, пока все не лопнуло, а соблазнительные мысли об оплате долгов и какой-то там уверенности не сдулись подобно воздушному шарику.

Значительность состояния… – заманчиво шептал голос прямо в ухо. Наследники по завещанию… члены семьи…

Это по отцу, продолжал голос, пока она одевалась. У тебя ведь есть и вторая бабушка.

Хэл с горечью мотнула головой. Если наше подсознание и может нас выдать, то подсознание Хэл как раз этим сейчас и занималось.

Годами она выдумывала истории про своего отца, сплетая все более сложные для подружек в школе, чтобы скрыть, что она ничего не знает, и злость на мать за то, что та так мало ей рассказывает. Он то был летчиком, который потерпел аварию и упал в море. То полицейским, внедренным в преступную среду, которого начальство потом заставило вернуться к настоящей жизни. То знаменитостью, имя которого раскрыть нельзя, иначе их затравят таблоиды и на жизни отца можно будет поставить крест.

Наконец слухи дошли до учителей, кто-то кому-то что-то сказал, и мама, отведя Хэл в сторонку, рассказала ей правду. Оказывается, с ее отцом мама провела один вечер в брайтонском ночном клубе и больше его не видела. У него был испанский акцент, а больше мама ничего не знала.

– Ты даже не спросила, как его зовут? – недоверчиво нахмурилась Хэл, и мама, закусив губу, покачала головой. Щеки у нее пылали, и ей было так неловко, как Хэл, пожалуй, еще не видела.

Прости , сказала мама. Я не хотела, чтобы ты узнала все так, но нужно же положить конец этому … Она запнулась, из деликатности не произнеся слова, вертевшегося на языке, но Хэл даже семи лет от роду была достаточно проницательна и догадалась о том, что не было сказано.

Этому вранью … А правда в том, что ее отец не представлял собой ничего особенного. Кем он был, где жил – она понятия не имела и вряд ли когда-нибудь узнает. Скорее всего, вернулся себе в Испанию, или в Мексику, или откуда он там приехал. Но одно она знала точно: его почти наверняка звали не Вестуэй.

Так что откуда бы ни взялась ошибка, она явно не отсюда. Но это ошибка. Где-то перепутались проводки. Может быть, в другом городе живет еще одна Хэрриет Вестуэй, имеющая все права на наследство. А может, это какие-то охотники за наследниками. Когда умирает человек, не имеющий прямых наследников, деньги обращаются в пыль, если только душеприказчики, чтобы поживиться, не разыщут каких-нибудь родственников, сколь угодно дальних.

Где уж там правда, но деньги не ее, она не может на них претендовать. И на это голосу ответить было нечего.