Себастьян Фитцек - Пациент особой клиники [litres]

– Не понял.

– Он думает, что ты прибыл раскрыть его маленький секрет, связанный с дополнительным источником дохода за счет продажи услуг проституток. Хочешь заложить его профессору Зенгер?

– Чего? Нет, мне плевать на Касова.

– А вот он видит это совсем по-другому. Может быть, Касов просто параноик? Однако на кону у него поставлено многое. Под угрозой его прекрасный дополнительный заработок.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Правда?

Чем дольше длился этот допрос, тем больше удовольствия получал от него Трамниц. Во всяком случае, так Беркхоффу казалось.

– Теперь, когда мы так хорошо познакомились, я могу сказать тебе больше, – засмеялся маньяк. – Речь идет о миллионах евро, которые выделяются Европейским союзом на исследования фармацевтических компаний. Естественно, при условии, что производители таблеток смогут доказать целесообразность проведения своих дорогостоящих тестов. Вот тут-то и вступает в игру наш разлюбезный главный врач.

– И каким же образом?

– Касов обеспечивает условия, чтобы средства действовали. Он подсовывает фармацевтическим акулам нужных подопытных кроликов.

«А где Касов находит людей, которые добровольно соглашаются оказаться запертыми в психушке?» – этот вопрос так и вертелся у Беркхоффа на языке.

В волнении Тилль даже не обратил внимания на всю странность этого разговора. Однако Трамниц не дал ему опомниться и сам ответил на напрашивавшиеся вопросы.

– Касов изобретает подходящую легенду и внедряет проституток в клинику. Например, эта штучка Седа принимает таблетки от маниакально-депрессивного психоза, которого у нее на самом деле нет. Единственное отступление от нормы у нее заключается в том, что она слишком чувствительна к боли, когда ее трахают слишком жестко.

От таких слов Беркхоффа бросило в жар, и он откинул одеяло.

– Касов внедряет в клинику здоровых пациентов для проведения над ними незаконных испытаний лекарств?

В принципе, это была хорошо продуманная махинация – когда испытания заканчивались, пациентов выписывали якобы излечившимися от болезней, которыми они никогда и не страдали, а фармацевтическая промышленность получала подтверждение того, что запрашиваемые средства на проведение исследований себя окупают.

– А ко всему прочему он заставляет их еще заниматься и проституцией, чтобы увеличить свою прибыль?

– Очень убедительно, – похвалил Тилля Трамниц. – Можно подумать, что ты слышишь об этих фактах в первый раз.

– А тебе откуда все известно? – удивился Беркхофф.

– Моя адвокатша представляла интересы Касова в подобном деле у его бывшего работодателя.

– Разве она не хранит адвокатскую тайну?

– Только не во время секса.

После всего сказанного такой комментарий Тилля уже не удивил. Однако что-то во всем этом разговоре его сильно насторожило.

– Почему ты мне все это рассказываешь? – спросил он.

– Чтобы узнать, кто из вас пытается меня надуть.

– Я тебя не обманываю, клянусь, – положив руку на грудь, заявил Беркхофф.

– Гм, – хмыкнул Трамниц и сунул руку в карман своих спортивных штанов.

Когда же он ее снова вынул, на ладони у него оказалось лезвие бритвы, которое Тилль нашел в тайнике.

– Эту штуку Касов дал мне для тебя, – пояснил Трамниц.

– Для чего?

В ответ Трамниц закатил глаза и заявил:

– Не надо задавать дурацких вопросов только потому, что мы находимся в психушке. Уж наверное, Касов не просил меня привести в порядок твою мальчишечью бородку.

Тилль невольно схватился за подбородок и попытался поставить ноги на пол, о чем немедленно пожалел, поскольку это движение спровоцировало вспышку боли у него между глаз.

– Послушай, ты совершаешь ошибку. Касов тоже ошибается. Я не знаю, почему подобные мысли втемяшились ему в голову и чего он до меня доколебался. Но ты не должен причинять мне вреда. Эй, посмотри на меня. Я здесь, чтобы быть рядом с тобой.

С этими словами Тилль встал, хотя уже давно не ощущал себя настолько ранимым, – он стоял перед своим заклятым врагом полуголым и босиком. В общем, в одной только ночной сорочке.

– Гм, – принялся вслух размышлять Трамниц и тоже встал со стула. – Я не знаю. До сих пор Касов меня еще ни разу не обманывал. А ты? Ты подглядывал за мной, подслушивал и обокрал. Как мне увериться в том, что, несмотря на все это, ты именно тот, за кого себя выдаешь? Что ты на самом деле Патрик Винтер и мой самый большой почитатель?

Произнося свой монолог, Трамниц наигранно принял позу древнего мыслителя, подперев подбородок кулаком.