Эмили Барр: Выжить любой ценой

И тут я начинаю вспоминать, как жила до замужества. В двадцать я наслаждалась жизнью и жила в полную силу. Работала, проводила время с друзьями, была веселой, общительной и свободной. Не испытывала горечи и не стремилась никому насолить.

При небольшом усилии мне удавалось воспринимать свою беременность как счастливую случайность, знаком перехода на новую ступень. Поначалу мы отнеслись к этому событию самым серьезным образом и начали увлеченно играть во взрослых. Крис поглаживал меня по животу и ворковал с ребенком. Я набивала шкафы всякими полезными продуктами и каждый вечер готовила ужин.

Будь у меня возможность вернуться в прошлое, я бы все изменила. Но ведь нам никто не говорит, что если нам нравится роль замужней женщины, потому что это что-то новое, объект наших усилий с радостью войдет в роль долгожданного мужа и станет дико раздражаться, когда вы устанете притворяться женщиной пятидесятых годов и захотите разделить с ним поровну скучные семейные обязанности. И сейчас, когда я слышу о чьих-то планах создать семью, мне хочется предупредить их об опасности. Дать единственно верный совет, а не просто спросить «А ты уверена?». Не быть одержимой идеей замужества. Начать жить вместе так, чтобы это могло продолжаться долгие годы. Удовольствие от произнесения слов «мой муж» исчезает гораздо быстрее, чем многие думают.

Мой горизонт сузился до предела. Внешний мир как бы перестал существовать. У нас была дочь, мы оба ее любили и не переставали удивляться тому новому, что она привнесла в нашу жизнь. Поначалу мы вместе меняли ей подгузники, мыли ее в ванночке, восторгались ее крохотными ноготочками и причудливыми завитками ее ушек. Я кормила ее грудью, разнежившись на уютном диване, а Крис приносил мне воду, шоколад и тарелки с тостами.

А потом он начал пропадать по вечерам. Уходил, чтобы выпить в баре, и возвращался все позднее и позднее. Жизнь вошла в привычную колею. Крис нашел скучную работу в банке, чему противился всеми фибрами своей души, ежечасно упрекая меня за это. Я готовила, мыла посуду и гладила, точно так же проклиная его. Иногда мы ездили отдыхать в жалких деревенских коттеджах и мокли под дождем, общаясь только с Дейзи или через нее. У нас редко водились деньги, но мы ничего не делали, чтобы их заработать. Мне было страшно тоскливо, но я не подавала вида и жила своими фантазиями. Я постоянно строила планы побега, но не пыталась их осуществить, зная, что Крис мечтает о том же и наверняка опередит меня. В конце концов, мы сделали это одновременно, причем с неожиданным энтузиазмом.

Я сижу у стойки и смотрю в забрызганное дождем окно. Моя одежда все еще не просохла и липнет к телу, волосы мокрые, а на улице по-прежнему льет. На этом континенте я не знаю ни единого человека. И только мужчины в баре худо-бедно могут сойти за знакомых.

– Откуда вы? – спрашивает меня усатый джентльмен, сидящий рядом.

– Из Англии, – отвечаю я, надеясь, что он не возненавидит меня как бывшую колонизаторшу. Именно этого обычно опасаются продвинутые англичанки, путешествующие за границей, и я уже жалею, что не сказала «из Великобритании», ведь к шотландцам и уэльсцам люди относятся лучше.

– Ах, из Англии, – просиял он. – А где вы там живете? В Лондоне? И за какую команду болеете? «Манчестер Юнайтед»?

Я вспоминаю, как Дейзи пыталась стать футбольной болельщицей, чтобы порадовать отца. И говорю то, что ей бы понравилось.

– Я болею за «Челси», – вру я, надеясь, что дальнейших вопросов не последует, поскольку я понятия не имею, кто там тренер или капитан, и не могу назвать ни одного игрока.

– «Стэмфорд Бридж», – добавляю я единственное, что приходит мне в голову.

– Вот оно что, «Челси», – кивает мужчина. – А я болею за «Астон Вилла».

– «Астон Вилла»? Неужели?

– Точно. Из Бирмингема. Знаете этот город?

– Я там была. Я живу не в Лондоне, а рядом, в городке, который называется Брайтон. Точнее, в Хоуве.

Я чуть заметно улыбаюсь. Этим словом местные жители называют участок к западу от границы между двумя городами, и он находится в миллионе световых лет отсюда, что меня несказанно радует.

Пожилой бармен, который оказывается владельцем заведения, проявляет впечатляющую осведомленность. Он распространяется о британской политике и королевском семействе. Интересуется, что я думаю о Тони Блэре и о том, кто его сменит. К своему стыду, я не в курсе малазийской политики и просто не знаю, что спросить у него. Тогда я решаю обратиться к религии.