Стефан Анхем - Девятая могила

– Хорошо, давайте это сделаем.

– О’кей, замечательно. Что касается уборки. У вас есть свой штат уборщиков или вы нанимаете со стороны?

– Со стороны, – Карнела не собиралась говорить ни одного лишнего слова.

– Ясно. И как часто они приходят?

– Три раза в неделю. Понедельник, среда, пятница.

– О’кей, они приходят в рабочее время или…

– Нет, после окончания рабочего дня.

– Вот оно что. А какой фирмой вы пользуетесь?

– «Всегда чисто».

– И вы ею довольны?

– Да.

– Прекрасно. Спасибо вам и желаю хорошего Рождества.

– Мы что, уже закончили?

– Как я говорила, это только несколько вопросов. До свидания.

В трубке щелкнуло. Карнела Аккерман продолжала сидеть и смотреть на трубку в своей руке.

Малин Ренберг выдохнула и положила мобильный на столик рядом с кроватью. Разговор превзошел все ожидания. Она знала, что хорошо врет. Но что настолько хорошо? Если она когда-нибудь решит сменить профессию, она всегда может стать актрисой. Или, может быть, даже лучше – профессиональным игроком в покер.

Она еще больше откинула спинку кровати, сменила позу, открыла компьютер, написала название уборочной фирмы в поисковой строке браузера и кликнула на их сайт. Обещания о сверкающих чистотой домах и офисах по всем мыслимым требованиям. Персонал пунктуален и надежен. К сожалению, снимков персонала не было, как и сведений о том, есть ли у них мужчины-уборщики.

Ей ничего не оставалось, кроме как войти в еще одну роль. Она взяла мобильный, набрала номер и, пока шли гудки, думала о том, что ей делать, если они уже закрылись на рождественские каникулы и не возьмут трубку. Может быть, ее сестра, которая работает в Страховой кассе, сможет ей помочь получить сведения обо всех сотрудниках. Но есть риск, что та удивится и расскажет Андерсу, который в свою очередь будет совершенно ошарашен. Тогда уж лучше обратиться к Ниве Экеньельм, тут ничего не поделаешь. Нива может получить сведения так же быстро, как разрушить брак.

– Компания «Всегда чисто». Чем могу вам помочь?

– Ой, здравствуйте. Меня зовут Малин Ренберг, – она никак не ожидала, что ей ответят, и поэтому не успела придумать себе псевдоним. – Я ищу уборщика в свой дом, чтобы он так сверкал чистотой, как вы обещаете на своем сайте.

– Конечно. Вы живете в доме или в квартире и сколько у вас комнат?

– У нас большая площадь, и наверняка это будет дорого стоить, – перебила Малин. – Но я бы предпочла мужчину-уборщика. У вас есть такие?

На другом конце провода воцарилась тишина.

– Хочу подчеркнуть, что речь идет только об уборке. Мой опыт показывает, что у мужчин это получается гораздо лучше.

– Понимаю. Я знаю, что у нас есть несколько человек. Но…

– Как хорошо! Но тогда, может быть, вы вышлете мне список по мейлу?

– Даже не знаю. Это…

– И еще. Лучше с именами и фото – хочу на них посмотреть.

Шляпная полка в холле была завалена перчатками, шапками и галстуками, а на крючках висело несколько зимних пальто. В шкафу для обуви стояли ботинки, сапоги и туфли. Немного дальше на столике рядом с табуреткой виднелись очертания старого доброго телефона. Но было слишком темно, чтобы увидеть, был ли он настоящий, с диском для набора.

Ракурс сместился, и поискам зацепок на полу пришел конец, когда зажегся свет и в маленьком круглом зеркальце отразилась пара босых шаркающих ног. Ноги принадлежали пожилому мужчине, который почесывал седые волосы.

Фабиан вытащил стоматологическое зеркальце, осторожно закрыл щель для писем и поспешил вниз по лестнице.

Нива дала им более чем точное географическое положение. По адресу: улица Сельмедальсвеген, 38–42, находился трехподъездный девятиэтажный дом, где на каждом этаже было от трех до пяти квартир. Все это находилось в радиусе пятнадцати метров. В лучшем случае так и было. Фабиан решил даже не думать о том, каков радиус в худшем случае, оглядывая ряд домов из светло-коричневого бетона, свидетельствующих о том, что у архитектора был очень плохой день.

Они добрались сюда за двенадцать минут, поскольку Томас ехал на красный свет и использовал каждую встреченную выделенку. Чтобы не терять еще больше драгоценного времени, они разделились, и каждый взял себе по подъезду. Фабиан уже прочесал два верхних этажа и спускался на седьмой.

В лифт вошла мама с коляской, и он подождал, пока двери лифта закроются. Испытав облегчение, что его оставили в покое, Фабиан стал осматривать пять входных дверей на площадке. У одной из них стояла еще одна коляска и завязанный пакет с мусором. На соседней двери висела написанная от руки табличка «Здесь живем мы» с перечислением всех членов семьи, включая «Молле» и «Малыша». С третьей дверью было не так легко. На щели для писем под наклейкой с просьбой не класть рекламу было написано «М. Карлссон».