Альбина Нури - Город мертвецов [litres]

– А вернулся я, потому что вернулись вы. Вам ведь нужно понять кое-что. Я могу помочь.

Внезапно откуда-то сверху и сбоку оглушительно заверещало, загремело. Школьный звонок призывал учеников за парты. Сначала голос его был хрипловат, как это бывает от долгого молчания, но с каждой секундой набирал обороты, делался звонче, чище.

– Нам пора! – весело проговорил Павел Иванович. – Слышите?

Они прошли мимо настежь распахнутой двери, над которой висела облупившаяся вывеска с надписью «Столовая». Инна, не удержавшись, заглянула внутрь. Странно, но все тут было почти нетронуто, если не принимать во внимание пыль и грязь. Тесными рядами стояли столы и стулья с металлическими ножками, окна почти всюду были целые, может, потому, что выходили на внутренний двор.

На стене висели плакаты – куда без них.

«Не забудь вымыть руки перед едой!» – с улыбкой грозил пальчиком нарисованный усатый доктор. Повариха в колпаке сурово сдвигала брови: «У нас нет мам! Поел – убери сам!»

Инне показалось, что она чувствует все еще витающий в воздухе запах столовской еды: перловой каши с котлетами, горохового супа, пюре с сосисками. Желудок заурчал, требуя пищи.

Они уже приблизились к лестнице, когда Павел Иванович спохватился:

– Вы ведь, наверное, голодны?

«Он что, мысли мои читает?»

– А вы можете меня накормить? – Инна растерялась, должно быть, поэтому вопрос прозвучал резковато.

– Придется вернуться в столовую.

Учитель обогнул Инну, прошел обратно по коридору к раскрытым дверям. Инна последовала за ним.

Прошло не больше минуты с тех пор, как она заглянула сюда, но теперь ее взору предстала совершенно иная картина. Помещение было светлое и чистое: вымытый пол, выкрашенные бирюзовой краской стены; белые тюлевые занавески, трепещущие на легком ветерке. Запах еды теперь был вполне ощутимым.

Столы были застелены скатертями, а сверху – прозрачной клеенкой. На каждом стояли солонки и стаканчики с салфетками.

Павел Иванович и Инна шли через зал к столу раздачи. Ни повара, ни кассира, ни посетителей – здесь не было никого, кроме них двоих. Но на столе уже ждали два одинаково накрытых подноса с едой: рисовая каша с желтым масляным островком посередине, стакан компота, накрытый куском хлеба, а на отдельном блюдце – ватрушка с повидлом.

– Берите, не стесняйтесь, – пригласил Павел Иванович.

Решив не задавать вопросов, Инна взяла свой поднос и пошла вслед за учителем к ближайшему столу.

Они сели друг напротив друга и принялись за еду, пожелав друг другу приятного аппетита.

«Я завтракаю в мертвом городе, рядом с человеком, который бог знает сколько лет уже покоится в могиле, но при этом не утратил аппетита. Может, я сошла с ума и давно лежу в палате с мягкими стенами?»

Но она оказалась слишком голодна, чтобы подобные мысли могли остановить ее. Было вкусно, и Инне пришло на ум, что рисовая – это ее любимая каша. Только она совсем позабыла об этом. Ватрушка была свежая, еще теплая, а повидло – сливовое, тоже именно такое, какое ей и нравилось.

– Вкусно, правда? – спросил Павел Иванович, с видимым удовольствием расправляясь со своей порцией.

– Лучший завтрак, – призналась Инна. – Все, как я люблю.

– Неудивительно, – отозвался учитель.

Инне захотелось узнать, почему это не удивило его, в голову пришла неприятная мысль: что, если вся еда – иллюзия? Как в фильме «Корабль-призрак». Она ест, думая, что это каша и ватрушка, а на самом деле ей подсунули гнилую червивую крупу и заплесневевший хлеб.

Инна поспешно положила на стол оставшийся кусок ватрушки. Он остался таким, как и был, но аппетит пропал.

– Вы преподавали историю. Наверняка знаете и историю Старых Полян.

Учитель кивнул, отправив в рот последнюю ложку каши.

– Я видела кое-что… – Она откашлялась, вспомнив жуткие сцены. – Перед тем как город и завод начали строиться, тут была деревня, и в ней жили… необычные люди. Это так? Что здесь на самом деле случилось?

– Жителей Старых Полян в округе считали колдунами. В официальных документах, конечно, такие вещи не зафиксированы, но по разным косвенным свидетельствам можно было понять, что их боялись, не общались с ними. Старополянцы редко выбирались из деревни и окрестностей – разве что на ярмарку: продать то, что выращивали, купить чего-то. Никому не было ходу на их территорию, с чужаками они не якшались, женились и выходили замуж только за своих.

– В чем еще проявлялась их необычность?