Альбина Нури - Город мертвецов [litres]

Стол их больше не разделял: они вдруг оказались на ногах и стояли теперь, тесно прижавшись друг к другу. Поцелуй все длился и длился, и голова кружилась, и по телу волной разливался давно забытый сладкий жар.

– Что мы делаем? – прошептала она, задыхаясь.

– Целуемся, – пробормотал он.

Инна обвила его шею руками, словно боясь, что Володя отпустит ее от себя. Напрасно боялась: он обнимал Инну крепко, но бережно, как самое драгоценное сокровище, и не намерен был разжимать рук.

Около двух часов ночи Инна встала попить воды. Володя спал, лежа на спине, и не услышал, как она поднялась с дивана.

В комнате было довольно светло: по полу протянулась дорожка белого света. Сначала Инна подумала, что это свет фонаря, но потом вспомнила, что квартира находится на пятом этаже. Какой фонарь? Она подошла к окну и увидела огромную, круглую, как апельсин, луну, которая беззастенчиво заглядывала в комнату.

Инна не любила полнолуние, чувствовала в такие ночи иррациональное, но вполне явственное беспокойство, никак не связанное с тем, что происходило в ее жизни.

В кухне Инна задержалась: присела на табурет возле стола, задумалась.

С мужчиной она не была пять лет, с того самого дня, как у них с Димой случилось то позорное происшествие. После Игоря, думала Инна, она вообще ни с кем никогда не сможет лечь в постель, никому не позволит дотронуться до себя.

Думала – и ошибалась.

Все же человек не может быть всегда один – это противоестественно. И дело даже не в физиологических потребностях, хотя и они, конечно, есть. Нужно соединяться с кем-то, кто тебе духовно близок, только так можно ощутить себя полным, цельным, необделенным.

Что она чувствовала к Володе?

Инна прислушалась к своим ощущениям. Конечно, не было в ее сердце той безумной, жгучей, невыносимо-прекрасной любви, того буйства чувств и эмоций, которые она испытывала к Игорю. Но, наверное, такое можно испытать лишь раз в жизни. Все последующие отношения будут иными, и это даже хорошо.

Ее чувство к Володе было спокойным: не пламя до небес, но тихий свет костра в ночи, возле которого греется и отдыхает усталый путник. Любовь ли это? Говорить о таком было еще слишком рано. Возможно, это начало чего-то доброго и прекрасного, а может – всего лишь встреча двух одиночеств, когда один человек помогает другому выжить.

Инна не знала, что чувствует к ней Володя, они не говорили об этом. Сама она ощущала глубокую симпатию, благодарность, интерес. Володя нравился Инне, с ним было легко, свободно и хорошо в постели, а это уже немало.

Ей подумалось, что Володя, несмотря на то что знакомы они всего пару недель, знает о ней гораздо больше, чем Игорь, с которым они жили вместе, зачали и потеряли ребенка.

Минутная стрелка ползла вперед, приближая три часа ночи. Самое мутное, тяжелое время. Время самоубийц и мучеников.

Нечего тут сидеть. Инна пошла обратно к Володе, но не дойдя, сама не зная зачем, решила заглянуть в свою комнату. Что-то словно подтолкнуло ее, и она не стала противиться.

Открыв дверь, девушка увидела на столе пятно света. Окна этой комнаты выходили на другую сторону, луна сюда не заглядывала, так что здесь было темнее.

Инна подошла к столу, не понимая, что там может светиться, а приблизившись, поняла: на столе лежал телефон. Экран почему-то горел – на нем зависла фотография.

Инна взяла телефон в руку и принялась разглядывать снимок, точно зная, что никаких фотографий там быть не может: она ничего еще не успела снять, а единственный человек, который мог ей что-то прислать – Володя, – тоже ничего не отправлял.

И все же фотография диковинным образом оказалась в ее телефоне. Да не просто фотография: Инна сразу узнала Старые Поляны. Перед ней была скамейка на вокзале, поодаль стояли ларьки с ширпотребом.

Лавка не пустовала – на ней сидела Инна. Обхватив себя руками за локти, она, судя по всему, размышляла, что делать дальше. Брови нахмурены, выражение лица задумчивое, озадаченное и вместе с тем сердитое. Инна была одна – пышнотелой продавщицы рядом еще не было.

Снимок был четкий и яркий, сделанный с близкого расстояния.

«Но меня никто не фотографировал», – подумала Инна.

Она бы точно заметила, если бы кто-то стоял и снимал ее! И тут же ей пришло в голову, что снимать никто и не мог: там, где стоял предполагаемый фотограф, было большое открытое пространство, в той стороне находилась дорога, которая вела в Старые Поляны. Спрятаться там, сфотографировать, оставаясь незамеченным, было невозможно!