Себастьян Фитцек - Инквизитор

– Выпусти нас! – закричал Каспар и тоже ударил по стеклу, которое даже не колыхнулось под его кулаком. Но Брук и не думал этого делать. Словно желая усилить и без того безмерный ужас своих заключенных, он быстро нагнулся и затем появился с длинными канцелярскими ножницами. Брук зашевелил губами, произнося много непонятных слов, а потом…

«О боже…»

…воткнул острие себе в левую ладонь.

«Что он делает?» – задался вопросом Каспар и тут же получил кровавый ответ. Брук плюнул на стекло и прижал свою порезанную ладонь к гладкой поверхности. Каспару казалось, что он слышит скрип плоти по стеклу, пока рука Инквизитора медленно сползала вниз, оставляя за собой кровавый след.

«Он хочет нам что-то сказать! Это знак. Как был знаком и нож в шее».

Каспар был одновременно объят ужасом и заворожен, когда из носа у него потекло, потому что усилившийся дым разъедал слизистые оболочки. Прошло какое-то время, прежде чем Каспар, несмотря на слезящиеся глаза, сумел прочитать то, что Инквизитор написал для них на стекле зеркальным шрифтом. Сначала он подумал о сигнале SOS, но затем догадался, хотя на последнюю букву у Брука не хватило биологической жидкости : « Sophi … »

Конечно. Сумасшедший охотился исключительно за врачом, чтобы завершить свой труд. Поэтому они и не рассчитывали, что Брук нападет на них здесь внизу, в отделении нейрорадиологии, так как его настоящая цель находилась наверху в библиотеке. Но он поставил им мат. Они оказались запертыми в собственноручно созданном аду. Даже если наверху сейчас поднимутся рольставни, здесь внизу им это не поможет. Они умрут от отравления углекислым газом, если немедленно не придумают, как затушить огонь.

Но чем? Проклятый огнетушитель снаружи.

Каспар поочередно смотрел на пламя и на Инквизитора.

«Я специально оставил его там, чтобы мы могли предотвратить распространение огня на соседнее помещение».

Он не учел, что они могут оказаться запертыми здесь после того, как разожгут огонь. Он также забыл и про вторую канистру, которая только что взорвалась.

Жар, как порыв ветра, оттеснял его назад, и Каспару казалось, что он уже чувствует, как плавятся волоски на открытых частях его тела.

– Помоги мне! – крикнул Бахман, чья правая штанина занялась огнем. Каспар сорвал с тела остатки футболки и короткими прицельными ударами потушил пламя.

А что теперь?

Его футболки едва хватило на штаны консьержа. Как им справиться с пожаром, который уже перекинулся на деревянные потолочные панели?

Каспар повертелся в надежде обнаружить на стене второй огнетушитель, при этом его взгляд упал на Брука, который, с бешеными глазами и пеной у рта, по-прежнему пялился на них через стекло и почти сочувственно качал головой, словно говоря: «Мне очень жаль, но вы, к сожалению, необходимые сопутствующие потери». Каспар чувствовал себя животным в зоопарке под пристальным взглядом сумасшедшего посетителя, который разжег в его клетке огонь и отрезал единственный путь к отступлению. Каспар опустился на колени, надеясь, что внизу меньше дыма, и, к своему ужасу, увидел, что пламя уже перекинулось на вращающийся стул.

Недолго думая, Каспар ухватился за горячую металлическую ножку под сиденьем и, игнорируя сильную боль, швырнул горящий стул в стеклянную перегородку. На этот раз стекло задрожало и даже хрустнуло, а там, куда попал стул, появилась маленькая трещинка. Но они по-прежнему оставались запертыми.

Каспар хотел подобрать стул, но уже почти ничего не видел. Дым стал гуще, чем в его кошмарах с автокатастрофой, и Каспар закрыл глаза руками. Он зашелся в припадке кашля и уже думал, что его легкие разорвутся, как почувствовал воздушную тягу и понял, что Бахман нашел стул и, похоже, успешно проломил им стекло.

Он заморгал и увидел, как консьерж выбил сапогами оставшиеся осколки стекла и, собрав все силы, пролез через раму в спасительную соседнюю комнату.

– Принеси огнетушитель! – крикнул Каспар ему вслед. От притока кислорода огонь разгорелся с новой силой. Лишь томограф оставался пока нетронутым и продолжал выдавать свои монотонные магнитные удары.

– Эй! – позвал Каспар и, не получив ответа, решил освободиться самостоятельно. Он не мог оставаться в этом пылающем жаром котле, даже если прыжок через осколки стекла окажется для него намного болезненнее, чем для консьержа. Все-таки он был босым.

Как и Брук.

Каспар оперся обеими руками о колючую раму. Кожа на его ладонях треснула, и он закричал, когда перенес на них весь свой вес, чтобы боком протиснуться в другую комнату. Он сделал кувырок, нырнул вниз на метр – и, не успела первая волна боли утихнуть, как накатила новая, потому что при падении ему в плечо воткнулся осколок стекла размером со шпатель. Другой впился в босую пятку и при первом же шаге обломился где-то глубоко в ступне.