Эмбелин Кваймуллина - О чем молчат вороны [litres]

Кто-то говорит где-то наверху.

Открываю глаза.

– Эй? – кричу.

Тишина.

Поднимаюсь, пробую снова.

– Эй, там есть кто-нибудь?

– Оно говорящее. – Голос шипит.

– Все девочки говорят.

– Да. Говорят. Плачут. Кричат.

Две фигуры возникают на утесе.

Спрыгивают вниз.

Думаю, сорвутся.

Но они… слетают?.. на уступ.

У них крылья . Кожистые. Серые.

Одежды тоже серые.

Длинные мантии, скрывают головы и тела.

Сливаются со всем, сложно увидеть края.

Лица за белыми масками с человеческими чертами.

Не могут они быть людьми.

Зря я их позвала.

Что-то с ними не так.

Не только их странный вид.

Что-то еще.

Мне жутко, волосы дыбом встают.

Сейчас бы мое копье.

– Что вы такое? – Вопрос.

Они отвечают хором: – Хвататели.

Один показывает на себя: – Я тот, кто Первый.

Показывает на другого: – Он тот, кто Второй.

Первый крупнее. Первый – первый . Главный.

Главные хотят всем показать, что у них власть.

– В ней есть краски, – говорит Второй.

– Яркие, – соглашается Первый. – Красиво. Как радуга.

Второй подпрыгивает ко мне.

– Ты одна, маленькая радуга?

От страха сводит живот.

– Нет, – вру. – Я здесь с мамой.

Которая умерла.

– И папой.

Который сбежал к другой много лет назад.

– Целой компанией.

Первый затихает. Склоняет голову набок. Прислушивается.

Смеется.

– Лгунья . Нет ни родителей, ничего нет. Маленькая потерявшаяся радуга.

Я отползаю назад, упираюсь спиной в камень.

– Не бойся, мы находим потерявшееся, – говорит Второй. – И тебя нашли.

– Мы тебя схватим , – соглашается Первый.

– Не подходите! – кричу.

Они не боятся.

Я маленькая, они большие.

У них есть крылья.

Цепкие когти.

У меня – только я.

Я не свожу с них глаз.

А сама ощупываю стену.

Ищу камень. Оружие. Что-нибудь!

Ничего не нахожу.

Они приближаются.

За маской слышен вдох.

– Она повреждена.

Второй недоволен.

Повреждена – это плохо?

Плохо для них, хорошо для меня.

– Да, – говорю, – я сломала руку. Разбила голову. Со мной все не так.

– Ее можно залатать, – говорит Первый.

– Чтобы снова сломать? – спрашивает Второй.

Первый пожимает плечами.

– Не наша забота. Наше дело – хватать. Латать. Отдавать ему .

Второй кивает.

Первый бросается ко мне.

Я замахиваюсь кулаком. Пинаюсь. Кричу.

Бесполезно.

Нечеловеческое создание крупнее меня.

Быстрее меня.

Сильнее меня.

Меня схватили.

Мы парим над лесом голых веток.

Я не бьюсь.

Нет крыльев.

Если высвобожусь – упаду.

Первый кружит в воздухе.

Под нами каменная глыба. Похожа на яйцо, лежащее на боку.

Напротив – дерево.

Между ними – грязь.

Несемся прямо к ней.

Желудок подлетает к горлу.

Кожа вот-вот лопнет.

Земля раскрывается, словно пасть.

Нас поглощает.

Падаю на пол. Встаю. Еле держусь на ногах. Серая дымка.

Ладонь ударяется о холодный камень. Стена .

Стена переходит в пол. Пол переходит в потолок.

Тоннель .

Второй говорит Первому:

– Надо сказать ему, что мы схватили.

– Я скажу. Ты ее залатай.

Крылья Второго опускаются от разочарования.

– У тебя хорошо выходит. Будет блестящая, как новая.

Второй выпрямляется. Гордый.

Мой желудок закручивается в узел.

Я – кукла.

Добыча.

Для него .

По-настоящему главного. Первый – главный только для Второго.

Есть кто-то еще.

Второй берет меня за руку.

Куда-то ведет.

Я не сопротивляюсь.

Сейчас мне некуда бежать.

Коплю силы. Жду, пока появится возможность.

Перед нами дверь.

Серая, как и все.

Второй ее распахивает. Вталкивает меня внутрь.

Вижу полки.

На них прозрачные кубики желе.

Не может быть.

Это что-то другое.

Дверь закрывается.

Щелкает замок.

Я взаперти.

Второй бросается ко мне. Я отпрыгиваю.

Поднимаю руки.

Сломанная не собирается в кулак.

Не может меня защитить.

Второй пролетает над моей головой.

Приземляется у полок. Берет два кубика, подбрасывает в воздух.

Сверху выбрасывается металлическая рука, ловит кубики.

С потолка свисает много рук.

Кубики летают туда-сюда.

Слепляясь.

Разлепляясь.

Второй наблюдает за руками.

Я осматриваюсь.

Ищу оружие… выход… что-нибудь.

Ничего нет.

Слышу мамин голос в голове: «И знания можно использовать как оружие, Из».

Она так сказала, чтобы я согласилась пойти в школу.