Эмбелин Кваймуллина - О чем молчат вороны [litres]

– Вставай!

Он резко поднялся и сонно заморгал.

– Мм?..

– Тебе звонят, пап! Рейчел!

Папа начал было вставать, но запутался в одеяле. Наконец отбросил его и вскочил на ноги, тут же ударившись коленом о шкафчик. Застонав от боли, он похромал к столу за телефоном.

– Алло?

С минуту Рейчел что-то говорила, а потом папа ответил:

– Да, Джен вчера отправила мне сообщение про деньги… нет, с местными пока не общался, хотелось сначала прочувствовать это место…

Голос Рейчел стал жестче. Папа слегка сгорбился.

– Ну, я посмотрел на дом – точнее, на то, что от него осталось, – и поговорил со свидетельницей… Конечно, я справлюсь!

Рейчел замолчала, как будто сильно в этом сомневалась. А потом снова заговорила, и у папы округлились глаза.

– Не из-за пожара? Это точно?

Он умолк и стал сосредоточенно ее слушать. У меня в сердце затеплилась надежда. Похоже, дело усложняется.

– Я спрошу адрес у местных, – пообещал папа. – Сейчас уже еду в участок… Да, буду держать тебя в курсе… Пока.

– Что случилось? – требовательно спросила я, когда он повесил трубку.

Папа протер слипавшиеся после сна глаза.

– Помнишь Мартина Флинта? Если, конечно, это его тело нашли в руинах. Так вот, чьим бы ни был наш труп, умер этот человек не из-за пожара. Его закололи.

– Закололи?

– Причем клинком необычным, как будто загнутым. Оружие на месте преступления не нашли – значит, оно еще у убийцы.

Убийцы? Это… конечно, ужасно, что произошло убийство. Мне стало даже немного стыдно за то, как я обрадовалась, что дело усложнилось.

– Какой нам нужен адрес? – поинтересовалась я. – Он должен привести нас к убийце?

Папа помотал головой.

– Нет. Домашний адрес Александра Шольта.

Я не сразу вспомнила, кто это.

– Того, кто делал пожертвования на детский дом и отдал само здание? Бледный, тощий, с той фотографии?

– Именно. Он связан с этим местом, и там явно что-то происходило, хотя, скорее всего, не хищение денег.

– Нет? Почему?

– Потому что Флинт и Кавана много лет регулярно пополняли свои счета, и выглядит это так, словно от них откупались… или они что-то продавали.

Он выдержал небольшую паузу и продолжил:

– В дом поставляли лекарства для детей. Может, воспитатель и директор сбывали на стороне какие-то таблетки, которые выдают только по рецепту? И Кэтчин приехала сюда, чтобы купить у них легкие наркотики? Правда, до этого не проявлялось ничего, связанного с наркотиками и этим городом… Как им удавалось так долго это скрывать?

Он снова замолчал и уставился в одну точку. На лбу у него пролегла морщина. Папа всегда так хмурился, когда серьезно о чем-то задумывался, и мне было приятно это видеть. Только нам нельзя медлить.

– Пойдем, пап. Ты сказал Рейчел, что уже едешь в участок! Помнишь? А тебе еще надо сбегать в душ, потому что выглядишь ты неважно. – Я махнула рукой на дверь ванной. – Быстрее!

После того как папа принял горячий душ и выпил две чашки кофе, выглядеть он стал лучше. Мы сели в машину и поехали по улицам города.

Я не сказала папе, что Кэтчин меня видит. В этом больше не было нужды. Он и так собирался еще раз к ней зайти, раз обнаружилось, что совершенно точно произошло убийство. Теперь я надеялась, что она ему ничего не скажет. Не только потому, что боялась ранить папу. С тех пор, как я умерла, с миром живых меня связывал только он. Теперь появился кое-кто еще, и, хотя мне не хотелось этого признавать, я чувствовала себя так, словно у меня появился друг, и не спешила делиться этой связью с другими.

Папа остановился у полицейского участка. Здание выглядело обычно: обшито досками, а над просторной верандой вывеска «ПОЛИЦИЯ».

– Рейчел рассердилась, что ты еще вчера сюда не приехал, да?

– Да, мне следовало сразу сюда заглянуть, – признал папа, – но когда я увидел этот город, он очень напомнил мне тот, в котором я вырос… – Он пожал плечами. – Поэтому решил сначала сам его осмотреть. Маленькие города похожи на озера: тихие и спокойные с виду, а на глубине таится тьма.

– Вроде международной организации сбыта наркотиков!

Папа усмехнулся.

– Наркотиков – возможно, но чтобы международной – это вряд ли.

Он посмеялся! Мне удалось его рассмешить, и он не расстроился после этого, как вчера. Теперь я не сомневалась, что нас ждет отличный день.

Я прокручивала в голове его смех, пока мы шли к кабинету шефа полиции.

Он оказался русым и кареглазым и папе явно не обрадовался. Он встал, когда мы вошли.