Джон Харт - Безмолвие

– Ты закончил?

– Где синяки?

– Что?

– Клайд сказал, ты был весь черный от синяков, а порезы были глубокие, чуть ли не до кости.

– Ну, не так все плохо…

– Значит, Клайд соврал?

– Есть такое слово – преувеличение .

Джек с несчастным видом покачал головой.

– Что ты вообще здесь делаешь? Почему так живешь? Чем тебе так нравится это место? Что в нем особенного?

– Земля моя. Ею владела моя семья.

– Этого недостаточно.

– Тогда просто потому.

– Это твой ответ?

– Да, просто потому. – Ответ прозвучал сердито, но смягчать его Джонни не стал. – Мы можем просто порыбачить? Потрепаться, посмеяться… как всегда?

– Нет, не можем.

– Это из-за пятничного вечера?

– Конечно из-за пятничного вечера! Господи, Джонни… Как ты можешь задавать такой глупый вопрос?

– Итак, я ходил во сне…

– Дело не в этом.

– Послушай, такое иногда случается…

– Сколько раз?

– Три.

– Не верю.

– Ладно, семь или восемь. – Джонни снова опустил удочку. – Иногда я ложусь спать, а просыпаюсь в другом месте.

– Где, например?

– Один или два раза в доме. Иногда – в лесу.

– А на болоте?

– Что ты имеешь в виду?

– Вот это самое. Бывает ли так, что ты просыпаешься и обнаруживаешь, что стоишь посредине этого треклятого болота?

Джонни даже отступил от друга. Злость была не напускная – настоящая, но настоящими были также и боль, и беспокойство.

– Ты хоть представляешь, как трудно мне было прийти сюда? – спросил Джек. – Стоит закрыть глаза, и я вижу тебя на болоте. Вижу туман и собственное дыхание. Чувствую холод. Что-то не так, что-то случилось. Что-то плохое.

– А потом? Говори.

– Не знаю. – Джек невесело рассмеялся и пошевелил пальцами. – Так, какие-то проблески…

– Тогда о чем мы здесь разговариваем? Давай будем ловить рыбу. Давай выпьем.

– Мне страшно, Джонни. Понимаешь? День, светло, а мне страшно.

– Ну хватит, Джек…

– Хватит или не хватит – не о том речь. Ты – мой лучший друг, но здесь случилось что-то, чего я не понимаю.

– Джек…

– Отвези меня на берег.

Джек указал на островок, и Джонни подгреб к его северной оконечности. Лодка скользнула в камыши. Джонни сидел молча, не представляя, что сказать. Хаш Арбор был его жизнью, а Джек – единственным другом. Когда же он открыл наконец рот, Джек остановил его, подняв руку.

– Дай мне секунду, ладно?

– Конечно, Джек. Все, что надо.

Наблюдая за другом, Джонни видел на его лице отражение внутренней борьбы, неуверенности, растерянности и страха. Приподнявшись с неохотой со скамьи, он сунул руку в задний карман и вытащил визитку, помятую, с загнутым уголком. Секунду-другую Джек смотрел на нее, потом вздохнул и протянул Джонни.

– Тебе.

Джонни взял карточку.

– Что это?

– Лесли Грин, адвокат по апелляционным делам. Она хороша.

– У меня нет денег на адвоката.

– Она сделает это бесплатно. Но тебе нужно договориться с ней о встрече. На этой неделе или следующей. Затягивать не дам.

Джонни повертел карточку. Нахмурился.

– Почему она берется за мое дело бесплатно?

– Ты просто улыбайся почаще и постарайся выглядеть красавчиком.

Джек шагнул из лодки, но Джонни остался на месте.

– Почему ты мне помогаешь?

– Сам знаешь почему.

Джонни отвернулся – долг между ними всегда был тем, о чем никогда не говорили.

– Спасибо. Для меня это много значит.

– Не благодари и не напоминай. Встреться с ней. Займись делом. Я о нем знать ничего не хочу. С меня хватит того, что есть.

– Ладно. – Джонни сунул карточку в задний карман брюк. – Хочешь, чтобы я тебя проводил?

– Я знаю дорогу.

– Ужин в программе остается?

– На следующей неделе. У меня.

– Насчет этой адвокатши… Она и впрямь хороша?

– Да, – грустно подтвердил Джек. – И впрямь.

Проводив друга взглядом, пока тот не исчез в лесу, Джонни попытался вспомнить, что случилось и что перепугало Джека, но события того вечера смешались в мутное пятно. Остались какие-то ощущения, обрывки мыслей. Джек назвал их проблесками. Подходящее слово. И все-таки что он помнит?

Что-то далекое и холодное.

Пустота, в центре которой он сам.

Проблема существовала, этого Джонни отрицать не мог. Он вставал по ночам и бродил по лесу, так что озабоченность Джека была обоснованна и понятна. И случалось такое не семь или восемь раз, а по меньшей мере двадцать. Иногда он просыпался у края воды или на каком-нибудь далеком холме. Иногда, поднявшись с кровати, видел на ногах грязь и понимал, что это случилось снова. Время от времени, изредка, из потревоженной памяти выползал тот или иной едва уловимый, неясный образ. Но все исчезало, стоило лишь подняться солнцу. Кроме того, было в ночи что-то еще, но не пугающее, не жестокое, не злое. Вот этого в Хаш Арбор Джек никогда не понимал.