Джон Гришэм - Афера [Фейк - испорчен дескрипшен, чужая обложка]

— Твоя мать — человек, так сказать, творческий?

— Да. Что там на поле? Где сейчас мяч?

— Ты продвинулся на десять ярдов. Чем она занимается?

— Пишет картины.

Минут десять было потрачено на жизнь Пэтти Макэвой.

Исчерпав тему родителей, Райт перешел непосредственно к подозреваемому. Кайлу пришлось вспомнить свое безоблачное детство, но без особых подробностей. Детали им уже известны, сказал он себе.

— Ты с отличием закончил среднюю школу, считался неплохим спортсменом, был скаутом. Почему ты выбрал университет в Дьюкесне?

— Мне предложили грант, как баскетболисту.

— Но ведь были и другие предложения?

— Да, парочка, из каких-то захолустных городков.

— Однако в Дьюкесне ты не слишком увлекался игрой.

— Да, в основном на первом курсе. А как-то на последней минуте финального матча порвал ахиллесово сухожилие.

— Была операция?

— Была, но подвижность ноги так до конца и не восстановилась. Я завязал с баскетболом и вступил в братство.

— О братстве мы поговорим чуть позже. Однако в команду тебя звали, так?

— Звали. Но из-за ноги я отказался.

— Тебя привлекала экономика, оценки были хорошие. А что это за история с испанским на втором курсе? Не сдал зачет?

— Наверное, мне следовало записаться в немецкую группу.

— Один незачет за четыре года — не так уж и плохо.

Райт перевернул лист, поставил галочку. Рассматривая собственное лицо на дисплее ноутбука, Кайл повторил себе: «Не психуй, успокойся».

— Отличные оценки, член десятка общественных организаций, соревнования по софтболу, секретарь, а затем и президент студенческого братства. Такая активность впечатляет, однако у тебя оставалось достаточно времени на личную жизнь. Расскажи мне о первом аресте.

— В вашей папочке наверняка все изложено.

— Твой первый арест, Кайл.

— Просто арест. Не первый, а единственный. Пока, во всяком случае.

— Что послужило причиной?

— Обычная глупость. Братство устроило слишком шумную вечеринку, которая длилась до прихода копов. Меня застали с открытой бутылкой пива в руке. Чушь. Ничтожный проступок. Я заплатил триста долларов штрафа, мне назначили шестимесячный испытательный срок. По его окончании привод в полицию был аннулирован, и в университете ничего не узнали.

— Отец помог?

— Он принимал в этом какое-то участие, но в Питсбурге у меня имелся собственный адвокат.

— Кто?

— Дама по имени Сильвия Маркс.

— Слышал, слышал. Специализируется на идиотских выходках студентов?

— Именно так. И дело свое она знает.

— Мне казалось, был и второй арест.

— Второго не было. На территории кампуса меня остановил патруль, но обошлось без ареста, я отделался предупреждением.

— За что?

— Ни за что.

— Почему тогда к тебе привязался патруль?

— Двое студентов начинили пустые бутылки серой и запускали их, как ракеты. Умники. Я пытался их остановить. Тут я совершенно чист, не могу понять, как вы-то об этом пронюхали.

Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Райт записал что-то в блокноте. Затем он положил ручку на стол и спросил:

— Почему ты надумал поступать в юридическую школу?

— Это я решил для себя еще в двенадцать лет. Мне всегда хотелось стать юристом. Мое первое место работы — каморка с ксероксом в офисе отца. В ней я и вырос.

— Куда ты отсылал заявления о приеме?

— В Пенсильванский университет, в Йель, Корнелл и Стэнфорд.

— И в котором из них тебя согласились принять?

— Во всех четырех.

— Почему ты выбрал Йель?

— Потому что мечтал о нем с самого начала.

— Тебе предложили там стипендию?

— Да, нечто вроде финансового поощрения. Но то же самое было и в других университетах.

— Ты занимал деньги?

— Да.

— Много?

— Вам и вправду это нужно знать?

— В противном случае я не спрашивал бы. Думаешь, я говорю для того, чтобы восхищаться звучанием собственного голоса?

— На этот вопрос мне при всем желании не ответить.

— Я о студенческих займах.

— В мае, по окончании учебы, мой долг составит шестьдесят тысяч долларов.

Бенни Райт кивнул, как бы соглашаясь с тем, что названная сумма соответствует действительности. Когда он придвинул к себе новую страницу, Кайл увидел, что она тоже испещрена вопросительными знаками.

— Ты пишешь статьи в юридический журнал?

— Я главный редактор «Юридического вестника Йельского университета».

— Для студента это, наверное, самый почетный пост?

— Так считают многие.

— Прошлым летом ты работал в Нью-Йорке. Нельзя ли остановиться на этом подробнее?