Джон Гришэм - Апелляция [Фейк]

Через два часа после начала путешествия индейцы, миновав запутанную сеть узких проток и тихих лагун, вывели их на более широкую реку и замедлили бег своих каноэ. Требовался отдых. Лако крикнул Жеви, что теперь они в безопасности и остаток пути будет легким. Ксеко в двух часах от этого места.

Жеви спросил, смогут ли они доплыть туда одни. Нет, последовал ответ. Впереди еще несколько развилок, а кроме того, индейцы знают, где именно надо выйти в Ксеко, чтобы не попасть в разлив. Там они остановятся и немного поспят.

— Как американец? — спросил Лако.

— Плохо, — ответил Жеви.

Американец слышал голоса и понимал, что лодка остановилась. Он весь горел. Одежда и тело были мокрыми, даже алюминиевое дно лодки под ним намокло. Он лежал с закрытыми глазами. Во рту было так сухо, что больно было даже открыть его. Он услышал, что Жеви о чем-то спрашивает его по-английски, но не мог ответить. Сознание то уходило, то возвращалось.

В темноте каноэ двигались медленнее. Жеви подплыл совсем близко; иногда он зажигал фонарь, чтобы помочь проводникам рассмотреть притоки. На полуоборотах двигатель работал с каким-то постоянным завыванием. Они остановились лишь раз, чтобы поесть хлеба и выпить сока, а также немного передохнуть. Сцепив все три лодки, они дрейфовали минут десять.

Лако очень беспокоило состояние американца.

— Что я скажу миссионерке? — вздохнул он.

— Скажешь, что у него малярия, — посоветовал Жеви.

Их короткий отдых прервала сверкнувшая вдали молния. Индейцы тут же схватились за весла и стали грести еще энергичнее, чем прежде. Уже несколько часов они не видели суши. Высадиться и переждать шторм было негде.

Мотор в конце концов заглох. Жеви переключил его на последний полный бак и завел снова. Топлива хватит еще часов на шесть — достаточно, чтобы добраться до Парагвая. А там будут встречаться корабли, дома по берегам, и в конце концов они приплывут к своей «Санта-Лауре». Жеви знал точно, где Ксеко впадает в Парагвай, и считал, что они встретятся с Уэлли на рассвете.

Снова сверкнула молния, потом еще и еще. Казалось, что с каждым разрядом проводники гребут все быстрее. Но и они начали уставать. В какой-то момент Лако ухватился за борт моторной лодки, индеец из другого каноэ — за противоположный, Жеви поднял фонарь над головой, и они стали продвигаться вперед вместе.

Деревья и кустарники стали гуще, река — шире. По обеим сторонам появились берега. Индейцы о чем-то посовещались, и когда вся их сцепка вошла в Ксеко, перестали грести.

Ипики устали и решили остановиться здесь. Уже три часа, как они должны были бы спать, подумал Жеви. Найдя подходящее место, они причалили.

Лако объяснил, что в течение многих лет помогал белой миссионерке, не раз видел больных малярией и сам трижды болел ею. Он отвел брезент от головы Нейта и потрогал его лоб.

— У него сильный жар, — сообщил он Жеви, который, стоя в иле, светил ему фонарем и мечтал поскорее снова очутиться в лодке.

— Ты ничего не можешь сделать, — сказал он, когда Лако закончил обследование. — Температура упадет, потом, через сорок восемь часов, поднимется снова. — Его беспокоило то, что у Нейта запали глаза, такого он раньше никогда не видел.

Старший проводник, указывая на темную реку, стал что-то объяснять Лако. Тот перевел Жеви, что надо держаться середины реки, не обращая внимания на маленькие притоки, и тогда через два часа он выйдет в Парагвай. Жеви сердечно поблагодарил их и оттолкнул лодку.

Температура не падала. Примерно час спустя Жеви потрогал лоб Нейта — он был горячим. Больной пребывал в полубессознательном состоянии и бормотал что-то бессвязное.

Жеви влил в рот Нейту немного воды, остальную выплеснул ему на лицо.

Ксеко была широкой, и плыть по ней не составляло труда. Вот на берегу показался первый дом. Жеви казалось, что он не видел домов целый месяц. С внезапностью молнии, стремящейся «клюнуть» сбившийся с пути корабль, в разверзшихся вдруг облаках на небе показалась луна, осветившая воду.

— Нейт, вы меня слышите? — спросил Жеви очень тихо, так что спутник едва ли мог его услышать. — Кажется, нам наконец улыбнулась удача.

Следуя по лунной дорожке, он направил лодку к Парагваю.

Судно называлось шаланда — плавучий башмачок тридцати футов в длину, восьми — в ширину, плоскодонный, предназначенный для перевозки грузов по Пантаналу. Жеви десятки раз приходилось водить такие суденышки.

Сначала он заметил свет, шедший из-за поворота реки, а когда услышал тарахтение дизеля, уже точно знал, что это за корабль.