Си Джей Уотсон - Прежде чем я усну [litres]

Он оборачивается и смотрит на меня:

– Ты ведь меня любишь?

– Конечно. Конечно люблю!

– И прощаешь? За то, что уходил от тебя. Я не хотел этого. Но у меня не было выбора. Прости меня.

Я беру Бена за руку. Его ладонь, слегка влажная на ощупь, теплая и в то же время холодная. Пытаюсь удержать ее в своих. Он вроде не сопротивляется, но и не делает попытки сжать мою. И его ладонь, вялая и безжизненная, падает на колени. Я сжимаю ее – и лишь тогда он, кажется, замечает, что я держу его за руку.

– Бен, я понимаю тебя. И прощаю. – Я заглядываю ему в глаза; они тоже кажутся тусклыми и пустыми, точно повидали столько ужаса, что больше не могут смотреть на мир. – Я люблю тебя, Бен.

Его голос становится тише.

– Поцелуй меня, – шепчет Бен, и я целую его, а как только отстраняюсь, он снова шепчет: – Еще… Поцелуй меня еще раз.

Я целую его снова. Но в третий раз уже не могу себя заставить, хотя он просит. И мы оба смотрим вперед, на море, на лунную дорожку на воде, на дождевые капли на лобовом стекле, мерцающие от огоньков проезжающих мимо автомобилей. Он и я. Мы держимся за руки. Мы вместе…

Кажется, мы сидим тут не один час. Бен не отрывает взгляда от морской глади. Пристально смотрит на воду, точно ищет во тьме ответ на какой-то важный вопрос. Интересно, зачем он привез нас именно сюда, что надеется найти?

– Сегодня что, годовщина? – спрашиваю я, но он не отвечает; кажется, он вообще меня не слышит, я повторяю вопрос.

– Да.

– Годовщина нашей свадьбы?

– Нет, – поправляет он. – Дня нашего знакомства.

Я хочу спросить: это что, мы так отмечаем? И признаться ему, что мне совсем нерадостно. Но это было бы жестоко, и я молчу.

Движение, недавно такое оживленное, стихло, луна поднялась высоко в небо. Я начинаю беспокоиться, что мы проторчим тут всю ночь, так и будем смотреть на море под моросящим дождем.

– Спать хочется… – Я притворно подавляю зевок. – Может, поедем в отель?

Бен смотрит на часы.

– Да-да, – спохватывается он. – Прости. Поехали. – Он заводит двигатель. – Прямо сейчас и едем.

Я чувствую облегчение. Я хочу спать – и в то же время боюсь заснуть.

Дорога вдоль побережья то идет в гору, то резко ныряет вниз; и вот наконец показались окраины деревни. Потом неверным сиянием сквозь мокрое стекло появились огни прибрежного городка. Машин становится больше; мы проезжаем пристань с пришвартованными суденышками, ночными клубами и магазинчиками и наконец въезжаем в город. Справа от нас, кажется, мелькают одни отели – на каждом здании полощутся на ветру белые полотнища объявлений: «Есть места!» Улицы оживленные – то ли время не очень позднее, то ли это один из тех городков, где жизнь кипит и днем и ночью.

Я оглядываюсь на море. Вот врезается в воду гигантский пирс – он залит светом, а на дальнем его конце разместился парк развлечений. Мне видны павильон с крышей-куполом, «американские горки»; я почти слышу вопли и визг тех, кто взмывает над чернильным морем.

Во мне начинает расти непонятное беспокойство.

– Где мы? – спрашиваю я.

У входа на пирс, ярко освещенная белым светом, красуется вывеска, но сквозь влажное стекло надпись не разглядеть.

– Мы уже на месте.

Автомобиль сворачивает на боковую улочку и останавливается у дома с террасой. Над входом название: «Гостиница „Риалто“».

К дверям ведут ступеньки; нарядный заборчик отделяет здание от дороги. У дверей стоит пустая треснувшая кадка, в которой когда-то рос декоративный куст. Мое беспокойство перерастает в необъяснимый страх.

– Мы здесь уже бывали? – спрашиваю я. – Знакомое место.

– Точно не были, – качает головой Бен. – Может, останавливались поблизости. И ты вспоминаешь.

Я пытаюсь успокоиться. Мы выбираемся из машины. Возле гостиницы – бар, и сквозь большие окна я вижу толпы любителей выпить, а в глубине танцпол. Оттуда глухо доносится музыка.

– Зарегистрируемся, а потом я принесу чемоданы. Хорошо? – предлагает Бен.

Я плотно запахиваю плащ. К этому времени ветер стал колючим, дождь припустил сильнее. Бегу по ступенькам и открываю входную дверь, к стеклу которой приклеено объявление: «Свободных мест нет». Я вхожу в лобби.

– Ты забронировал номер? – спрашиваю я Бена, когда он подходит.

В глубине лобби я вижу распахнутую дверь, откуда доносится звук включенного на полную громкость телевизора, точно он пытается перекричать музыку из бара. Никакой стойки портье нет – только маленький столик с колокольчиком и записка: «Как подойдете сюда, звоните».