Алексей Горшков - Испытания адом [Proza.ry]

— Там белое привидение женщины в фиолетовом сиянии, я видела…, - прошептала Джо.

— Я верю тебе, дорогая. В этой чертовой Зоне приходится верить в то, во что никогда в жизни не поверишь. Но не бойся. Я не дам тебя в обиду, — проговорил Барт и прижал Джо к себе.

— Мне страшно, — всхлипнула Джо.

— Спокойно, Джо. Спокойно. Иди вперед, — сказал Барт.

Пятясь спиной, Барт прикрывал Джо до тех пор, пока они не отошли от паровоза метров на двадцать. Только тогда, он развернулся на 180 градусов и ускорил шаг. За его спиной вдруг пронзительно ухнуло: «Угу-гу-гу…». От неожиданности Барт вздрогнул, и тут же ему на грудь бросилась, дрожащая от страха, Джо.

Мне страшно, Барт, — прошептала она.

Барт крепко обхватил жену за плечи и молча зашагал вперед. Совершенно неожиданно на землю упал густой туман, и они погрузились в густой смог. В ноздри ударил резкий запах прокисшей капусты. Шагов через тридцать, смог стал таким плотным, что нельзя уже было разглядеть собственных пальцев на вытянутой руке. Барт достал фонарь. Луч света, с трудом протиснувшись метра на два сквозь грязно-желтый студень смога, безнадежно увяз в тумане. Барт остановился и повел фонарём по сторонам. Луч света обречено метался в замкнутом пространстве смога, не в силах пробить его. Барт напряженно думал. Необходимо было принять какое-то решение. Либо двигаться вперед, либо переждать туман. Но рассеется ли этот чертов смог? Кто знает? Надо двигаться. Нельзя превращаться в беззащитную мишень. Барт снял с пояса веревку и, отрезав от неё кусок метра в три, прикрепил один конец к ремню Джо, а другой зафиксировал на своем ремне.

Надо двигаться, дорогая. Пойдем в связке, — сказал он.

Барт, мне страшно, — дрожащим голосом проговорила Джо.

Не бойся, любимая. Я с тобой, — ответил Барт, прижимая её к груди. — Нам необходимо выбраться из этого тумана. Он делает нас беззащитными. Доверься мне, дорогая. Идём.

С трудом оторвавшись от мужа, Джо тихо ответила: «Да, милый. Надо идти».

Не успели они сделать и четырех шагов, как слева от них, где-то совсем рядом, раздался пронзительный крик агонизирующей жертвы, и тут же прозвучало жуткое клокотанье невидимого убийцы. Сквозь туман проступили контуры черных деревьев и серебристого привидения, летящего между деревьев.

Барт бросился к жене. Она стояла парализованная страхом, не в силах даже взглянуть на него. В слабом свете беспомощного фонаря она была похожа на голубое приведение, парящее в тумане. Барт молча обнял жену и крепко прижал её к себе. Так они простояли несколько минут. Наконец, Барт тихо спросил: «Джо, ты слышишь меня?» Джо дважды кивнула головой, вдавливаясь лбом ему в грудь. «Джо, нам надо двигаться». Она снова кивнула.

Медленно, почти вслепую, они снова двинулись вперед, связанные одной веревкой и одной судьбой. Барт считал в уме шаги: 29,30,31… За его спиной раздался хруст сломанной ветки, затем глухой шум, упавшего на землю тела.

Бааарт!

В один прыжок он очутился рядом с женой и помог ей подняться на ноги.

Мне показалось, что меня кто-то схватил за ногу… или я споткнулась? — неуверенно произнесла Джо.

Барт опустился на колени и направил луч фонаря на ступни Джо. Вокруг её правой лодыжки обвивался репейник. Барт помнил наставления Стива. Это был «колючий браслет». Барт достал нож, перерубил толстую ветку репейника и, продев нож между лодыжкой и «браслетом», одним быстрым движением освободил ногу жены от ужасной колючки. Барт встал и, вкладывая нож в ножны, сказал: «Всё в порядке, дорогая. Ты просто зацепилась за ветку бузины. Пустяки. Можно идти дальше».

Минут через пять Барт почувствовал, что дорога начинает подниматься в гору. Туман быстро стал таять и уже шагов через десять вовсе исчез. Они вышли на вершину небольшого холма. Низина за их спиной была скрыта сплошным плотным смогом, как будто кто-то опрокинул туда огромную лохань со сметаной, подкрасив её желтой охрой.

Тут и там виднелись небольшие холмики, покрытые жухлым лозняком. Справа, шагах в пятидесяти, виднелся остов разбитого грузовика, рядом с которым валялся велосипед со скрученными колёсами. Из тумана тянулась, заросшая бурьяном, железнодорожная колея. Они пошли по железнодорожной колее, которая змейкой спускалась с холма. Минут через пятнадцать они спустились с холма в долину.

На северо-востоке, менее чем в километре от них, можно было разглядеть группу домов. В этом безжизненном и безрадостном пейзаже не было заметно никакого движения, никаких признаков жизни. Во всём чувствовалась какая-то безысходность, которая усиливалась непривычным для глаза цветовыми контрастами неба: ярко-лиловое на юго-западе, оно безо всякого перехода превращалось в ядовито-желтое на северо-востоке.