Жан-Кристоф Гранже - Последняя охота

Кляйнерт что-то лопотал в рацию, Ивана сосредоточилась на своем айпаде – очевидно, изучала новую информацию на немецком.

– Какого черта вы делаете? – угрюмым тоном спросил Ньеман комиссара.

– Объявляю в розыск Лауру и предупреждаю пограничников, чтобы отслеживали ее.

– Глупости.

Кляйнерт в зеркало бросил на француза убийственный взгляд.

– Заткнитесь, Ньеман. Вы ошибались с самого начала расследования – во всем. Доставали нас идеей несчастного случая на охоте – и что же? Пшик! Утверждали, что Черные охотники напали на графиню – выяснилось обратное: собака защищала Лауру от вас. Потом вы проедали нам плешь историей о семейном проклятии – версия оказалось пустышкой. Последним стал номер насчет усыновления, якобы это и есть мотив убийства. Что нам это дало? Еще один труп. Теперь у нас есть настоящая подозреваемая, и мы не отцепимся от нее только потому, что ваша хваленая интуиция подсказывает, что мы не правы.

Ивана за все время ни разу не посмотрела на Ньемана, не сказала ему ни слова. Эмоции лейтенанта сыщик «читал» по коротко стриженному упрямому затылку.

– И какой же мотив у Лауры? – спросил он.

– Она узнала, что Юрген не был ее родным братом.

– То есть вы признаете, что усыновление – корень всего дела. Черные охотники…

Ивана повернулась, положив руку на досье, собранное Кляйнертом.

– Ваша история не выдерживает критики, Ньеман. Сначала вы говорили, что они убийцы. Потом перевели их в ранг защитников Гейерсбергов. Теперь утверждаете, что охотники устраняют только наследников…

– Они наблюдатели и охранители. Убивают «запасных» детишек.

– Когда тем исполнится тридцать? Хотите сказать, это продолжается не первое столетие?

Ивана устроилась поудобнее и уставилась на дорогу. Солнце, как старинный кинопроектор, штриховало ее профиль светом и тенью.

Асфальтовая лента тянулась вдоль нескончаемого леса, навевая Ньеману мысли о Ландах, где в девятнадцатом веке обновили весь массив деревьев. Гейерсберги наверняка поступили так же. Чем гуще лес, тем больше в нем дичи…

– Ваша идея не выдерживает критики еще по одной причине, – сказала Ивана, не глядя на комиссара.

– И по какой же?

Она повернулась, и Ньеман увидел на ее лице сочувствие своим дурацким концепциям. Уж лучше бы злилась…

– По вашей логике, усыновленный ребенок всегда был старшим во фратрии, поскольку родителям не удавалось завести собственного.

– Именно так.

– Значит, устраняемый сын неизменно оказывался первым ребенком семьи.

– Да.

– Сегодня ночью мы с Фабианом подняли архивы Гейерсбергов…

Она снова назвала этого боша по имени! Фа-би-ан… Надо же! А меня – всего один раз Пьером. Мерзость. Спелись у меня за спиной…

– Пропадал не всегда старший, теория «запасных» детей не работает, – упорствовала Ивана. – Этих наследников убили по другой причине… Есть еще одна проблема.

– Какая?

– Если эта семья каждый раз усыновляла наследника, брали бы мальчика, так?

– Да.

– По нашим сведениям, среди Гейерсбергов, исчезнувших в девятнадцатом веке, были и женщины, то есть эти дети – не приемные.

Ньеман сунул руки в карманы и пожал плечами.

Слово взял Кляйнерт – воистину, они решили его добить.

– Вернемся к убийству Шуллера. Почему вы считаете, что его не могла убить Лаура фон Гейерсберг?

– Поставим вопрос иначе: зачем Лауре фон Гейерсберг убивать Шуллера? Потому что рыжий узнал, что Юрген – не Гейерсберг? Это бы выяснилось, так или иначе.

– Значит, Шуллер обнаружил что-то другое.

Ивана посмотрела на шефа и спросила с вызовом в голосе:

– Если Лаура невиновна, почему сбежала?

Ньеман вспомнил, как Лаура курила в темноте, пока ждала его в своем прозрачном доме. Неужели она ждала его, убив Шуллера? Заранее решила лечь с ним в постель, чтобы обеспечить себе безопасный отход?

– Она не сбежала. Лаура взяла ружье отца и отправилась мстить. Она хочет свести счеты.

– Это вам не вестерн, Ньеман! – заорал вышедший из себя Кляйнерт.

– Думаю, вчера вечером она по каким-то моим словам поняла правду.

– Вы беседовали в койке? – съязвила Ивана. – Ну чистый водевиль!

Он открыл рот, собираясь сказать что-нибудь остроумное, но Кляйнерт опередил его:

– Они здесь.

Ньеман проследил взгляд немца, понял, что тот смотрит в зеркало заднего вида, и на его лице появилась мрачная торжествующая улыбка.

Их смерть не нарушит логику исторических событий, в том числе геноцида евреев, который нацисты творили на территории Белоруссии и Украины начиная с 1941 года, и грязной работы Черных охотников.